Ознакомительная версия.
В жизни Эммы К. это был третий роковой день.
* * *
Эмма К. начала разводить пуделей. Она не умела работать вполсилы, не вкладывая в работу всей своей души. Она причесывала пуделей, купала, завязывала им бантики. Ее пудели были самыми красивыми в городе. Эмме было жаль продавать таких красивых и совсем родных собачек; вскоре собачек стало очень много, они бегали по комнатам, по двору, валялись в пыли, таскали друг друга за уши и хвосты. Каждый вечер их искусственная цветочная красота неизвестно куда девалась.
Эмма печалилась и ела все больше.
По привычке она ждала ежегодного конкурса красоты. Ей хотелось, чтобы Лиза победила хотя бы на этот раз.
Когда-нибудь она должна победить, ведь Эмма вложила в нее так много. Лиза и две ее собственных победы – вот и все светлые воспоминания, которые были в жизни Эммы К.
И Лиза победила. Она давала интервью; все тот же молодой человек впивался в нее взглядом. Правда, теперь он не краснел и не заикался, а лишь норовил подвинуться ближе. Эмме стало жаль свою подругу.
«Ах ты бабник проклятый!», – подумала она и разозлилась не на шутку.
Лиза была многословна и неостроумна. Под конец своего интервью она упомянула об Эмме К.
– Эмма К.? А кто это такая? – спросил бабник.
– Да что вы! Ее же знает весь город! Она теперь такая толстая, что даже пудели от нее шарахаются.
– Пудели? – удивился бабник.
– Вот именно, пудели! – Лиза засмеялась и долго не могла остановиться, – хотите, я расскажу вам ее историю?
– Ну, если это интересно, – засомневался бабник.
– Все, что я рассказываю, интересно.
– Тогда прошу вас.
И Лиза рассказала.
– Эта толстуха когда-то дважды побеждала на конкурсах красоты. Конечно, до меня ей было далеко. Но у нее в жюри был этот, ну вы понимаете.
– Ха-ха, – сказал бабник, – еще как понимаю.
– Так вот, из-за нее мне никак не удавалось получить первое место. Тогда я придумала, что делать. Я втерлась ей в доверие и попросила научить меня готовить. Готовить всякие сладости. Готовить я, конечно, и сама умела.
– Ну я не сомневаюсь, – сказал бабник, – не сомневаюсь.
– И тогда она начала толстеть, – продолжала Лиза, – она толстела, а я ее кормила, кормила, кормила. Потом я ее бросила и она продолжала толстеть сама. И даже этот, у нее в жюри, и тот не помог. Ну как, хитро?
– Ха-ха, – сказал бабник, – я вами восхищаюсь.
– А что было потом! – сказала Лиза, – потом была самая лучшая моя шутка. Потом я посоветовала Эмме разводить пуделей. Вот это было смешно.
* * *
Может быть, Лиза говорила и еще что-нибудь, но Эмма ее уже не слышала. Она вышла в кухню. Она взяла нож – самый большой и с зазубренным лезвием, для резания хлеба. Нож едва поместился в сумочке. Потом Эмма влезла в машину и поехала к даче Лизы. Она знала, что интервью записано, а Лиза отдыхает на даче.
Дача стояла на холме и Эмма К. дважды останавливалась на крутой тропинке, чтобы отдышаться. Подходя к дому, она не заметила ни одной посторонней машины. Значит, нахальные молодые люди еще не приехали. Все складывалось удачно. Эмма позвонила.
Лиза открыла дверь. Увидев Эмму, она ненадолго остолбенела, испугавшись. Эмма достала нож и бросила сумочку на пол. Лиза закричала и бросилась к окну. Эмма спустилась с крыльца и, тяжелело переваливаясь, пустилась догонять негодяйку.
Рядом с домом стоял гараж. Между двумя стенами оставалось небольшое пространство, куда вполне смог бы протиснуться человек. Лиза нырнула в щель. Она была уверена, что толстая Эмма ее не достанет. Но Эмма была полна решительности; она втиснулась в щель и стала продвигаться вперед. Она двигалась боком; в ее руке был нож. Лиза кричала, не переставая.
Не дойдя двух метров до своей жертвы, Эмма остановилась. У нее уже не оставалось сил, она уже не могла дышать. Она почувствовала себя в ловушке.
– Ага, корова, вот ты и попалась! – победно сказала Лиза, – теперь тебя будут вытаскивать автокраном, не иначе.
И Эмма потеряла сознание.
* * *
Так Эмма К. оказалась в тюрьме. Суд присяжных оценил ее вину в полтора года тюремного заключения. История о приготовлении сладостей, о пуделях и кухонном ноже стала известна всему городу. В тюрьме Эмме К. не давали проходу.
Из-за постоянных издевательств ее пришлось поместить в отдельную камеру. Надзиратели были людьми не без чувства юмора, поэтому они регулярно приносили Эмме двойной обед.
Эмма соглашалась сьедать двойные порции, только если ей давали бумагу и ножницы. Из цветной бумаги она вырезала цветы и украшала ими свою маленькую камеру. Она так и не смогла избавиться от своего стремления к красоте. Так прошел год.
Однажды в тюрьме появился новый начальник. Начальник первым делом сделал вид, будто наводит порядок, и обругал всех, кто попался ему на глаза. Потом он осмотрел камеры.
Камера Эммы К. напоминала цветущий сад.
– Это что за безобразие? – возмутился начальник, – как вы смеете давать заключенным режущие предметы?!!
У Эммы К. отобрали ножницы и убрали из ее камеры все цветы.
Это был первый удачный день в ее жизни.
* * *
Эмма обьявила голодовку. Она отказалась от всего, кроме чая. Когда прошло две недели, начальник тюрьмы забеспокоился и приказал класть в чай побольше сахара. Голодовка продолжалась, время шло. Сюжет о героической Эмме К. показали по местному телевидению. Теперь начальник тюрьмы ничего не мог сделать. Доктора тоже не помогали. Спустя два месяца начальник испугался не на шутку. Тогда кто-то подсказал ему пригласить психиатра.
Психиатр, доктор Килли, был молодым и неопытным. Эмма К. была его первой пациенткой. Он очень боялся тюрьмы, а еще больше боялся сделать что-нибудь не то или не так. Войдя в камеру, он увидел ужасно некрасивую женщину: к концу третьего месяца голодовки у Эммы К. вылезли почти все волосы, кожа на ее лице сморщилась и собралась в складки.
– Мне надо ознакомиться с историей болезни, – осторожно сказал доктор Килли, чтобы выиграть время.
Два вечера он изучал историю болезни, переворачивая и так, и этак историю жизни Эммы К. Он даже заново прочел трехтомник Фрейда, что всегда рекомендовал ему сделать профессор. На третий вечер доктора Килли осенила идея.
Весь следующий день он провел в камере больной.
Взволнованный начальник тюрьмы остался на вторую смену, чтобы узнать результат. В шесть вечера сеанс психотерапии был закончен. Доктор Килли вышел из камеры, сияя. Его первая пациентка была здорова.
После отьезда доктора Килли Эму К. перевели в тюремную лечебницу. Она продолжала отказываться от пищи, но продолжала сьедать с чаем кусочек хлеба. Начальник тюрьмы решил, что оставшиеся три месяца Эмма протянет, а остальное его не интересовало. Больше всего его удивили процедуры, предписанные доктором – не таблетки, не внутривенные вливания глюкозы, а именно косметические процедуры. Когда Эмма К. вышла из тюрьмы, она весила пятьдесят восемь килограмм.
Ознакомительная версия.
