Бэррэм возвратился из бесплодных земель в сумерках.
Утром, после ночного отдыха, они улетят прочь с этого мёртвого мира, два богатых семяискателя. Как и все другие известные артефакты Ушедших, этот также окажется непостижимым, неразрушимым, бесценным. Ушедшие, гуманоидная космопутешествующая расса, вымерла так давно, что во всём Человеческом Скоплении сохранилось лишь несколько дюжин застарелых монументов, которые (так предполагают учёные) продержаться до конца вселенной. Конечно же, ни одна человеческая техника не смогла повлиять или повредить артефакту Ушедших, или вмешаться в его таинственную функцию. Каждый артефакт был уникален, их объединяло только непоколебимое сопротивление рациональному анализу. Бэррэм продаст координаты этого артефакта тому, кто предложит самую высокую ставку, а ставки будут действительно очень высоки.
Бэррэм представил других детей и дом, где они смогут расти в безопасности. Бэррэм был в годах — его возмущало слово старый — но ему осталось столетие или два. А Синда была молода.
Он нашёл её у медмеха, где она продолжала своё дежурство над телом мальчика.
«Синда», - сказал он, полный горьковато-сладкого триумфа. «Синда, я нашёл стоянку Ушедших».
Её глаза расширились. «На что это похоже?»
Он описал артефакт.
«А колонисты?» — наконец, спросила она.
«Мертвы, все мертвы. Хотя я не знаю, как это произошло. Мы оставим это экспертам».
«Я хочу увидеть его, прежде, чем мы улетим. Я должна увезти что-нибудь отсюда, ты так не думаешь?»
Долгое мгновение он смотрел на неё, опечаленный её тоном. Будет это безопасно? Артефакты Ушедших иногда бывали опасны, но только индифферентно, совершенно случайным образом. И она действительно заслужила, чтобы что-нибудь увезти. «Да, конечно, ты можешь увидеть его».
* * *
Краулер с грохотом перевалил через край кольца и Бэррэм вырубил двигатель.
«Впечатляет?» — спросил он, прежде, чем повернуться к ней.
Когда они стояли на блестящей террасе, он высадил робокамеру, которую принёс. Бэррэм повёл Синду к первой арке, и робокамера последовала за ними, цокая при движении.
«Не смотри на арки», - предупредил он её, но она, конечно же, посмотрела. Когда она отвернулась, лицо её было бледным.
Чтобы отвлечь её, он показал ей на бассейн. «Что это за жидкость?»
Из своего пояса с оборудованием она вытащила трубку для забора пробы."Осторожно", - скзал он как раз тогда, когда парапетная плита сзади неё наклонилась и она соскользнула на сверкающую поверхность.
Когда Бэррэм бросился вперёд, парапетная плита вернулась на место, а из краёв бассейна выплеснулось радужное поле, изогнувшееся под арками. Бэррэм врезался в это поле. Он отлетел, зашатался.
Поле вспыхнуло по всей верхней части бассейна, прошло под Синдой. Сидна медленно плыла к дальнему краю бассейна, глаза закрыты, лицо спокойное.
Бэррэм оступился после того, как прижался к полю и увидел, как крутиться Синда, руки и ноги раскинуты, грациозный водоворот.
Кости, подумал он. "Плыви! Вернись! Пожалуйста, пожалуйста".
Он обежал вокруг последней арки, но поле оттолкнуло его и там. Он медленно осел, сполз по полю, когда Синда приблизилась к краю.
За мгновение до того, как она коснулась парапетной плиты, он крепко сожмурился. Поле выключилось и Бэррэм кинулся вперёд.
Его открытые глаза подёргивались.
Он ожидал какого-то невыносимого зрелища, вместо этого Синда подплыла к краю невредимая, рот её был изогнут в слабой довольной улыбке.
Бэррэм потянулся, поймал её руку и вытащил её через выемку в парапетной плите.
"С тобой всё в порядке? Ты ранена?" Он потряс её, почти грубо.
Она села и нежно положила свою руку ему на лицо. "Я в порядке".
Он притянул её к себе и сжал, пока она не издала слабый звук неудовольствия.
"Ты правда не поранилась?"
"Мне лучше". Она дотронулась до груди, там, где сердце.
Бэррэма обдало холодом. "Подожди". - сказал он. "Посмотри на это".
Он осторожно приблизился к краю бассейна, затем поманил Синду подойти поближе. Кости мерцали в синеве бассейна.
Синда посмотрела туда, куда он указывал. Её лицо осталось безмятежным. "Есть здесь определённая симметрия. Ты так не думаешь?" Её голос был спокойный, размеренный.
Посмотрев вниз, он понял, что она имела ввиду. Кости лежали лучеобразной кучей, как скелетный анемон. Отражение в гладкой чёрной стене завершало цветок в полутёмной репризе.
Бэррэм покачал головой. Он понял, что сформировало узор; люди в момент смерти, должно быть, пытались выбраться через выемку.
"Пойдём", - сказал он. "Пора возвращаться".
* * *
В спешке, чтобы побыстрее убраться, он забыл забрать робокамеру.
В тот вечер Синда была сама собой, очаровательная, умная. Они сидели вместе в обзорном блистере и смотрели, как огромное оранжевое солнце садиться за бесплодными землями.
Она воскликнула в восторге от скопления крохотных лун, похожих на драгоценности в форме полумесяца в кровавом свете заката.
"Что случилось в бассейне, Синда? Можешь теперь рассказать?"
Крошечный изгиб боли прошёл по её лицу. "Он сделал меня счастливой. Есть в этом что-то неправильное, не так ли, Джоло? Я перестала горевать и думаю, что навсегда".
* * *
Утром Бэррэм проснулся один.
Первое, что он заметил, спустившись с лестницы, это отсутствующий краулер.
Бэррэм выругался. На корабле было только одно транспортное средство. Потребуются дни, чтобы дойти до святыни пешком. У него было два варианта; он мог ждать и надеяться, что она вернётся, или он мог поднять корабль и попытаться перегнать его к святыне. Последний вариант был опасен, первый — безнадёжен.
Некоторое время спустя он начал готовить корабль к взлёту. Затем он похоронил Тэлма на пыльном кладбище, но для эпитафии времени не было.
* * *
Бэррэм приземлился поблизости от растрескавшегося края кольца — не самая безопасная опорная точка, но самая близкая. Он не был уверен, как долго мягкая конкреция выдержит огромный вес корабля, но он не планировал задерживаться. Он выбрался из корабля, спрыгнул на склон кольца и поскользил по неутрамбованному щебню.
Она лежала там на блестящей черноте, лицом вниз. Он перевернул её.
Он не увидел ничего страшного; она не претерпела чудовищных изменений. У её кожи была немного шероховатая текстура. Крохотные морщинки окружили её глаза, а плоть отступила от её предшествующей упругой красоты.
Он поднял её и отнёс подальше от бассейна. Неутрамбованные камни склона затруднили её переноску, но он упорно продолжал. Вернувшись в корабль, он положил её на их койку. Её глаза затрепетали, но она продолжала спать, равномерно дыша.
