- Ты пишешь рассказ на конкурс?
- Я пробую, но боюсь, что ничего из этого не получится. Какой из меня писатель? А там, наверняка, будет столько умных людей.
Женщина содрогнулась от сильного приступа кашля, но вскоре заговорила снова:
- Обещай мне, что завтра закончишь рассказ и отошлешь его в Нью-Йорк. Неважно, что получится. Этим утром, слушая церковный звон, я ощутила нечто странное, чувства, которые невозможно передать. Как будто мне было ^обещано что-то необычное. Я уверена, Том, мне открылось, ты должен писать, ты должен закончить рассказ, ты должен!..
- Я обещаю, моя любимая. Ради тебя я закончу. Том скло
нился над женщиной, стараясь не выдать горьких чувств, рвавшихся из груди. Женщина улыбнулась. Слова лились
подобно горному потоку, а вместе с ними и слезы.
Неясный свет следующего утра уже пробивался сквозь великолепие французских окон элегантного дома в Нью-Йорке. За столом, покрытым белоснежной скатертью, уставленным серебряными приборами, сидели мужчина и женщина. Нельзя представить себе большего контраста, чем нищенская простота дома Тома Уилсона и роскошь этого великолепного дворца. Но во "дворце" царил холод, который не могли разогнать даже батареи центрального отопления. Это был холод сердец, забывших о любви и сострадании.
Мужчина и женщина средних лет сидели молча. Изредка она поднимала на него глаза, желая прервать затянувшуюся паузу, но всякий раз суровое выражение его лица останавливало ее, и она опускала глаза на чашку чая, стоящую перед ней.
Мужчина бегло просматривал одну за другой бумаги, лежавшие огромной стопкой на его столе. Все прочитанное, казалось, раздражало его. Он отшвыривал одну за другой рукописи с тем же недовольным видом. Выбрав несколько листов и соединив их скрепкой, он рассмеялся:
- Не желаешь взглянуть? Женщина выжидающе посмотрела на
него. - Манускрипт, написанный на школьной бумаге, без
штемпеля и обратного адреса. Кто-то, видимо, решил подшутить надо
мной. С этими словами он бросил листки в корзину для бу
маг, но промахнулся, и пачка упала на пушистый ковер рядом с корзиной.
- Ты не собираешься даже прочесть это? -спросила женщина, указывая на брошенные листы.
- Если я буду читать всякую ерунду, приходящую на мое имя, то буду сидеть до второго пришествия. Ко мне приходят тысячи рассказов: рукописных, с чернильными пятнами, с ошибками в правописании и грамматике, мои секретари большую часть рабочего времени занимаются тем, что разгребают весь этот мусор.
Женщина кивнула.
- Пожалуй, ты и прав. И все же...- ее голос перешел в едва различимый шепот,- и все же очень жаль...
Но он уже снова принялся за работу, которая, казалось, состояла из перелистывания печатных листов и перекладывания их из одной стопки в другую.
Она так и осталась сидеть неподвижно перед чаем, остывшим в дорогой фарфоровой чашке. Вдруг она вздрогнула, как будто сквозняк комнат ворвался в ее сердце, и чья-то властная рука легла на плечо. Она подняла глаза на мужа и'увидела, как с потолка, грациозно покачиваясь, опускаются два пера ослепительной белизны. Со смутным изумлением и восхищением она следила за их движением, недоумевая, как эти два перышка могли попасть в это стерильно закрытое кондиционированное помещение. Перья мягко опустились на первую страницу отвергнутой рукописи. Женщина осторожно подошла к бумагам на ковре.
- Да не возись ты с этим,- посоветовал ей муж.- Служанка все потом уберет.
Но она словно замерла над бумагами. Она долго стояла, преклонив колени, сжимая руки и молясь провидению.Она очень осторожно убрала перо и прочла название. И вновь властное прикосновение заставило ее вздрогнуть.
- ПЕРЬЯ...- прошептала она - с крыльев... АНГЕЛА... Она
всегда верила в ангелов, но ее добрый ангел покинул ее.
Тем сильнее ей захотелось прочесть. Женщина прочла рассказ, и ее
глаза переполнились слезами. В этот момент ее муж наконец оторвался от работы и вставал из-за стола, рассуждая о том, что он думает о современных писателях. Она положила рваную рукопись перед ним и жалобно попросила:
- Дорогой, ради меня, прочитай эту рукопись! Мужчина
изумленно посмотрел на нее. - Я заклинаю тебя любовью су
щества, которое когда-то было тебе дороже всего на свете. Не уходи из этой комнаты, не прочитав рассказа.
Мужчина еще раз с недоумением посмотрел на жену. Между ними существовал неписаный закон: никогда не упоминать об этой потере.
Он раскрыл рукопись...
Снег вновь засыпал крышу маленького домика в Западной Вирджинии, каждый раз солнце вновь вставало, невидимое для голубых глаз, таких дорогих Тому Уилсону. Январь пришел и ушел, затем февраль... Каждый день Том тащился по заснеженной дороге в город, узнать, не пришло ли ему письмо, и каждый раз ответом ему был равнодушный поворот головы, потом он просил у бакалейщика в долг муки и сала и получал тот же ответ.
С каждым днем девочка улыбалась все реже и реже и лишь иногда спрашивала:
- Была сегодня почта, папа?- услышав шум входной двери и чувствуя дуновение морозного ветра на лице.
- Нет, моя крошка...
- Значит, она придет совсем скоро. Этой ночью я видела сон, что ответ придет именно сегодня. Как ты думаешь, можно ли верить таким снам?
- Если мы не будем верить нашим снам, то чему же нам остается верить?
Даже ребенок почувствовал всю горечь отцовских слов и замолчал.
Выбравшись из маленькой кроватки, куда ее посадил отец, чтобы она совсем не замерзла в нетопленной комнате, она нащупала дорогую руку и прижала ее к своим занемевшим губам. Отец осторожно закутал дочку одеялом и прижал к себе. Так они и просидели весь вечер., В сумерках опять пошел снег. Том встал, чтобы приготовить незатейливый ужин, состоящий из кукурузных зерен, обжаренных в остатках масла. Ужин был очень скудный и, пожалуй, последний. После него на дне сковородки ничего не осталось. О следующем дне Том не осмеливался даже думать.
После скромного ужина - девочка, конечно, не могла видеть, что отец ничего не ел,- они уселись возле холодного камина.
- Папа, скажи мне, что мы будем делать, когда выиграем первый приз? Расскажи мне о тех обновах, которые мы купим, и о тех местах, куда мы поедем путешествовать. Расскажи мне обо всем, что я смогу увидеть: о радуге, цветах, бабочках.
Том схватился за голову, он весь задрожал от ужасной боли, глухой стон вырвался из его измученного сердца.
- Папа, папа, что случилось? Ведь ты, конечно, не думаешь, что... Ты ведь читал мне свой рассказ. Он такой интересный! Он замечательный! Его обязательно должны прочесть в редакции. И тогда...
- Ты действительно веришь в это?- спросил Том срывающимся голосом, несмотря на все усилия сохранять спокойствие.
