Едва успев занять номер, состоявший из множества комфортабельных комнат, где были предусмотрены все малейшие потребности самого изысканного вкуса, Чернчайль, прежде всего, осведомился:
- Далеко ли отсюда помещается всемирно известный "Органо-ремонториум"?
- Если речь идет о незначительных органах, как, например, пальцы, или даже кисти рук и ног, то с этим может отлично справиться отделение "Всеобщего органо-ремонториума", находящееся при нашей гостинице.
- Ах, нет, - возразил Чернчайль, - это гораздо серьезнее. Я хочу ремонтировать мое сердце.
- О, так это, действительно, серьезно. В таком случае, вам придется самолично слетать в главную мастерскую... Там есть замечательные специалисты по сердцу. Угодно сейчас? Наш кондуктор проводит вас...
Минут через десять после разговора Чернчайль был уже в воздухе и, следуя за кондуктором, который мчался впереди, пролетел мимо ярко освещенных электрическим солнцем крыш высоких домов, дворцов, театров и церковных куполов, и спустился над зданием, над крышей которого в воздухе висели огромные огненные буквы:
ВСЕОБЩИЙ ОРГАНО-РЕМОНТОРИУМ
Еще через минуту Чернчайль был в приемной.
Сердце Чернчайля "Всеобщий органо-ремонториум" в Петербурге славился на весь мир.
Этот город и его страна в последние два столетия, вообще, заняли первенствующее положение в деле техники человеческого организма.
Русские ученые-естествоиспытатели открыли способ разбирать организм по отдельным составным частям и вновь складывать его. Само собою понятно, что для людей, поглощенных делами и дорожащих временем, открытие это имело колоссальное значение. Нуждаясь в лечении или выпрямлении ноги, или прочистке какого-нибудь засорившегося кровеносного сосуда в ней, вы не должны тратить напрасно драгоценное время, оставаясь в больнице. Вы просто отсылаете вашу ногу в "Органо-ремонториум" и преспокойно продолжаете ваши дела, пока нога в совершенно обновленном виде не вернется к вам и не займет свое место.
Точно также вы можете поступить с вашими руками, с селезенкой, с почками, с любым из служебных органов. Если бы вы считали неудобным обходиться без них, вам стоило бы только заявить об этом в контору "Органо-ремонториума", и вам пришлют великолепно сделанный искусственный орган, который временно будет служить вам, как ваш собственный. Только мозг и сердце не выдерживали пересылки, и их умели вынимать собственноручно лишь специалисты заведения.
Чернчайлю пришлось не менее получаса ждать очереди, - целая вечность для делового человека. Впереди его, у двери приемного кабинета, стояла длинная вереница приехавших со всех концов мира клиентов, среди которых были люди всевозможных цветов и оттенков, явившиеся из Азии, Африки, Австралии, Америки, Южного полярного материка...
Пользуясь этим временем, мы можем поближе познакомиться с Чернчайлем. Это был человек колоссального роста: ему не хватало только одного вершка до полутора аршин*, чтобы считаться великаном.
Его огромная голова была совершенно лишена волос, что служило несомненным признаком высшей утонченнейшей расы, и блестела, как хорошо отполированный шар из слоновой кости.
С лицевой стороны бросался в глаза высокий, выпуклый лоб, под которым, как бы прячась в его тени, острым пронизывающим блеском горели умные проницательные глаза, глубоко сидящие в орбитах. Нос был прямой, тонкий, совершенно утопавший под отвесной выпуклостью лба. Тонкие губы его небольшого рта в спокойном состоянии красивыми мелкими складками были собраны в одной небольшой точке; когда же он улыбался, они широко раздвигались и открывали два ряда чудных бледно-розовых десен, которые были совершенно свободны от грубых и бесполезных придатков, носящих древнее название "зубов" и еще уцелевших у людей низшей расы, а также у животных.
Ни один волос, ни даже пушинка не портили гладкой кожи его лица - губ, щек и миниатюрного подбородка. Как истый сын англосаксонской расы, усердно брившейся в течение многих столетий, и, наконец, своим упорством победившей упорство природы, он уже не нуждался в услугах бритвы. Эта величественная голова, составлявшая по размерам половину всего его тела, покоилась на тончайшей, но упругой, как сталь, шее, переходившей в узенькие плечи, из которых вырастали тонкие руки с длинными изящными, поразительно развитыми пальцами.
Красиво вдавленная внутрь грудь подпиралась узкой талией. Тонкие, как у птицы, ноги были плотно обтянуты черными шелковыми чулками и обуты в маленькие изящные сандалии, красиво перевязанные тончайшими ремешками. Одежда его состояла из легких, почти невесомых, но в то же время плотных тканей, обладавших свойством одинаково защищать от холода и от излишней жары. Красивыми складками она облегала его благородное тело и давала ему полную свободу движений.
Прямой, хотя и очень отдаленный веками, потомок пары сильных и здоровых людей, пришедших некогда в Америку с пустыми руками, но своей поразительной энергией и умом, разжигаемыми жаждой жизни и счастья, положивших начало богатству, которое затем, в течение бесчисленных поколений, прямые их потомки, с безумным счастьем и непоколебимо-жестоким нечеловеческим терпением, умножали, пока, наконец, не довели его до безумных размеров, - он получил в наследство от своих предшественников состояние, за которое мог бы купить Земной шар, если бы он продавался.
Но судьба избрала его для того, чтобы он совершил переворот в судьбе своего рода. Увидев себя обладателем несметных богатств, он почувствовал стыд за все предшествовавшие поколения своих предков, не сделавших ни одного доброго дела, а только накоплявших богатство, и отдал всю свою жизнь добрым делам.
Он уже на накоплял. С какой-то почти сумасшедшей жадностью он строил колоссальные дворцы для бедняков, воздвигал школы, учреждал кредитные кассы, основывал больницы и просто раздавал деньги тем, кто в них нуждался. Вся Америка была застроена созданиями его бесконечно доброго сердца.
...Когда, наконец, до него дошла очередь и он вошел в приемный кабинет, он успел сказать только одно слово:
- Сердце...
Видно, знаменитые специалисты страшно дорожили каждой секундой.
Тотчас же к нему бесшумно подкатила низенькая, необыкновенной белизны, изящная кушетка и, точно какая-то невидимая сила, осторожно, мягко подхватила его на воздух и уложила на кушетку лицом кверху. Специалист-ремонтатор приподнял его платье и быстрым и ловким движением пальцев, без помощи ножа и каких бы то ни было инструментов, раскрыл его грудь и вынул оттуда сердце, и при этом не пролил ни одной капли крови.
Он положил сердце Чернчайля в стеклянный ящик, на котором был начертан № 102489, означавший число сердец, подвергшихся уже ремонту в тот день. Такой же точно номер прикрепил к кушетке, надавил какую-то кнопку, и кушетка вместе с неподвижно лежавшим на ней Чернчайлем исчезла. В то же мгновение в кабинет уже входил следующий клиент.
