- Знаю. Однажды я заскрипел и дал такое фортиссимо, что на приеме у моего сорок второго хозяина четыре дамы тут же потеряли сознание. Я окропил их керосином, чтобы они пришли в себя. Где там! Хозяин в тот же вечер продал меня по дешевке.
- Кто тут из нас рассказывает? Ты или я? Я тоже полил керосином эту фифу и попробовал ее разогреть с помощью спичек. Это вызвало небольшую панику. У людей, как обычно, появились ко мне претензии. Даму потом выкинули из ракеты через запасной люк, и таким образом на трассе стало одним астероидом больше. Все карты пришлось менять. А мне хотели повыкрутить винты, но на это не хватило времени, потому что мы как раз влетели в пространство между лунами Юпитера.
- Двенадцать.
- Что двенадцать?
- Двенадцать лун у Юпитера.
- Глупости. Сразу видно, что ты читаешь одни только докосмические справочники. Этих лун сто двенадцать. Теснота, как на свалке металлолома. Толкаются, словно в футбол играют. Время от времени кусочек какой-нибудь луны отрывается и падает на Юпитер. Сам понимаешь, в такой ситуации мы не могли опуститься. Поэтому полетели дальше. У людей подсистемы регулирования совсем уж разболтались. Они пели песенки, пытались запустить радиоультрапередатчик и посылать на Землю какие-то завещания. Только роботы вели себя как положено. Подметали, подметали, подметали. Все звездную пыль, капельки, которые на пилотском жаргоне именуются слезами, клочки бумаги. А когда нечего было подметать, опять разбрасывали по палубам содержимое мусоросборников в кабинах и все начинали снова. Это и есть геройство.
- Значит, ты герой?
- Незаметный. То есть незамеченный. Ох уж эти мне люди! Чтоб их заржавевшей электробритвой ободрало, этих возомнивших о себе млекопитающих из побочной ветви обезьян. Ну, не будем забивать себе катушки. Итак я говорил, мы подметали так энергично, что и не заметили, как перед нами появились кольца Сатурна. Топливо было на исходе, и мы могли просто-таки завязнуть в пространстве, но вдруг в районе первого кольца запасы топлива сами по себе возобновились. Люди принялись верещать, у лысых проклюнулись волосы на голове, у стариков прорезались зубы. Чистая комедия, как на древних телелентах. Никто не знал, как объяснить все эти чудеса. Однако мы проторчали внутри кольца достаточно долго, чтобы распутать эти загадки природы.
- Знаю. Кольца Сатурна состоят из бесчисленного множества мелких спутников...
- Не жонглируй сведениями из научно-популярных лекций! Что значит "спутники"? Первое кольцо Сатурна состоит из огромного количества муравейников. И живут там муравьи, обыкновеннейшие муравьи.
- Такие, как на Земле?
- О земных муравьях они говорят с сочувствием, как о родственниках из провинции. Муравьи Сатурна на первый взгляд ничем не отличаются от земных, но питаются они небытием.
- Чем?
- Небытием. Ты же знаешь, что любая материя сгорает дотла, что каждое бытие становится небытием, ржавеет, подвергается эрозии, разложению. Так вот, огромные массы исчезнувшего бытия образуют внематериальные потоки излучения. Муравьи первого кольца стягивают их со всей Солнечной системы и питаются ими. Тут получается то же, что с двуокисью углерода. Растения поглощают ее и очищают воздух, которым опять можно дышать. Муравьи поглощают небытие и выделяют бытие. Происходит рео... реонебы... реонебытивание бытия.
- А ржавчину они тоже поглощают?
- Разумеется. Они всеядны. Поглощают даже те формы небытия, которых еще нет, которые еще только появятся после претворения в жизнь грядущих изобретений и возникновения более поздних форм органической жизни.
- Дальше, дальше.
- Так вот, в этом первом кольце люди обрастают волосами и обзаводятся зубами. К ним возвращаются не только воспоминания детских лет, но и эмоции ранних биологических фаз. И на месте одного человека возникает целый муравейник. Какой скандал! В кабинах теснота, склоки! Фантом-сосунок нашего пилота пищит, требуя молока, а фантом-студент того же пилота требует водки. В языке роботов просто нет достаточно ярких слов, чтобы описать кутерьму, которая была вызвана отравлением мира процессами реонебытивания.
- Ну и чем же все кончилось?
- Избыток неизрасходованного топлива с силой вытолкнул нас из первого кольца Сатурна во второе.
- О химически чистый святой Железий! Смилуйся над нами!
- Не прикидывайся святошей! Нет никаких святых Железиев. Тем более химически чистых. Все это человеческая выдумка.
- Да я просто по привычке. Я и сам не верю ни в святую железную руду, ни в благословенный алюминий. Разве что в перекись водорода, да и то самую малость.
- Ну, ладно, ладно. Вот второе кольцо действительно состоит из небольших спутников, которые вращаются то в одну, то в другую сторону. Вращаясь в одну сторону, они поглощают избыток материи, воссоздаваемой муравьями первого кольца, вращаясь в другую - возвращаются в первоначальное состояние. Таким образом сохраняется равновесие. Наш корабль, попав в область переменного вращения, то разбухал от избытка форм бытия, то сжимался до самых границ энтропии. В сущности это было достаточно нудно, потому что течение цикла можно было предвидеть. То мы не успевали справляться с подметанием, то вообще нечего было подметать, Это расшатывало обратные связи роботов.
- А люди?
- Совсем посходили с ума. Когда салон заполнялся, они начинали просачиваться во внекорабельное пространство. Когда пустел - пытались увеличить количество бытии.
- И сколько времени это продолжалось?
- Долго ль, коротко ль - эти определения не имеют смысла там, где налицо замкнутая монотонная повторяемость явлений. Кольцо колебалось, а я то подметал, то полировал пустой пол салона и все думал, как бы освободиться. Наконец мне удалось разработать рискованный план. Когда маятник максимально отклонился в сторону уменьшения количества бытия, я пробил стону космолета и вывалился в пространство, попав в третье кольцо Сатурна.
- Третье кольцо!
- Да. До него тоже доходит избыток реуничтожений, выделяемых муравьями из первого кольца. Но они уже не вызывают состояния равновесия, как это происходит во втором кольце. Их слишком мало. Однако достаточно умный робот может использовать эти волны в своих целях.
- Как?
- Создавая из них такой мир, который пожелает и который хочет вообразить. Так вот, из этого хрупкого материала я построил себя, тебя, этот кабак, магнитофон, который нас подслушивает, прогорклое масло, которым нас потчует старина Джим, и эти прокисшие закуски.
- Не понимаю.
- Эх ты, растяпа. Заруби себе на носу - тебя нет. Ты и твои воспоминания о семидесяти двух хозяевах, так же как и этот задавака Джим, хозяин корчмы, - все это взято со свалки у третьего кольца Сатурна. Есть только я - Абсолютный Поглотитель Отходов Хаотической Человеческой Деятельности, я, Анодий, неизвестный герой и непризнанный поэт. А люди, которым я служил, подметая кабины и салоны, кружат во втором кольце, и в их судьбе ничего не изменится отныне и во веки веков.
