Ознакомительная версия.
Он был длинноног и худощав, мясо не поспевало расти за костями, русые волосы слегка вились, в лице уже чувствовалась порода – крупный, правильной формы нос, аккуратные губы, густые брови.
Хотя в семь утра ему бы полагалось вскочить, он сладко спал. Дверь приоткрылась, заглянула женщина. Она сперва улыбнулась, как улыбаются, глядя на спящих детей, воистину любящие матери, потом подошла и осторожно потрясла за островатое еще плечо.
– Восьмой час, Герка! Физику проспишь.
– А физики не будет… – пробормотал мальчишка.
– Что так?
– Физичка заболела…
– Ты вчера ничего не говорил.
– У нее ангина…
– Ты все-таки вставай, – не совсем уверенно потребовала мать. – Вам заменят урок. Давай, подымайся! Я сосиски отварила.
– Сосиски? – Герка открыл глаза. – Они еще варятся.
– Вставай, вставай!
Мать потянула за одеяло.
– Ну, мам!
Эта странность не обсуждалась – Герка, разумеется, ходил по городскому пляжу, где его видели сотни и тысячи, в плавках, но решительно не желал, чтобы даже родная мать видела его спросонья в трусах. Она вышла. Две тощие ноги выстрелили из-под одеяла в потолок, пятки шлепнули об пол, Герка вскочил и первым делом включил монитор. Он отправил ночью несколько писем в Америку – ответы вполне могли прийти. Матери пришлось еще раз заглянуть, обратиться к нему со строгостью, и тогда он, натянув джинсы, вышел на кухню.
Ни слова не сказала мать о заболевшей физичке – а выставила сына с его рюкзаком за дверь точно в срок: он успевал быстрым шагом дойти до школы. Сама она взялась наводить красоту – ей нужно было на работу к девяти.
Для этого занятия мать приспособила кухонный подоконник. Окно выходило на юго-восток и утром давало именно тот свет, который требуется, чтобы безупречно нанести макияж. Сделав ровный тон лба, щек и подбородка, наложив румяна двух цветов – коричневатые чуть ниже, розовые чуть выше, – сделав затем и глаза, она поглядела вниз – не подъехал ли сосед. Сосед примерно в это время пригонял со стоянки машину и ждал жену. Если подсуетиться, можно было поехать с ними.
Но вместо соседского «фольксвагена» мать увидела пересекающих двор подростков, и среди них – Герку. Такая безалаберная прогулка означала, что физика-таки не состоялась!
Она подошла к телефону.
– Приемная? Соедините с кабинетом Богуша. Сказать – звонит Надежда Богуш. Очень важно.
Несколько секунд в трубке играла колокольчиковая музыка, потом мужской голос ответил.
– Гриша? Это я. Слушай, с Геркой опять это было, – быстро заговорила Надя. – Нет, я не схожу с ума из-за ерунды. Он действительно откуда-то знает… Что? Не могу – мне же на работу! Кто из нас сошел с ума?! Ну… ну, ладно… ладно… Пока!
Положив трубку, она кинулась переодеваться. Сорвала тонкий свитерок, выкинула из шкафа блузки вместе с плечиками, выдернула одну, внимательно ее разглядела и швырнула на пол. На лице у женщины было написано: как я могла носить такую мерзость?!?
У нее было нарядное платье для выходов в свет, на узких лямочках и с вышивкой стеклярусом, классическое маленькое черное платье. Но надевать его с утра пораньше она не могла – тот, кто назначил ей встречу, не должен был даже подозревать, как много для нее эта встреча значит.
Как многие женщины, занимающие не слишком высокие посты, она не имела дорогой повседневной одежды, а обходилась прямыми юбками и джемперочками, летом – легонькими, зимой – теплыми. Но сейчас ей хотелось выглядеть, выглядеть!..
В конце концов она откопала брюки, которые были ей маловаты, надела топ, который тоже мог быть чуточку просторнее, а сверху – длинную расстегнутую блузку. Получилось приемлемо. Соседский «фольксваген» она проворонила, на работу не успевала, но это казалось ей совершеннейшей чушью. Позвонила она не начальству, а подруге, попросила объяснить, что свалилась с температурой, ждет врача.
И это было почти правдой – у нее действительно от волнения обычно подымалась температура.
Свидание было назначено в кафе, о существовании которого знали немногие. Оно работало без вывески и обслуживало исключительно сотрудников прокуратуры и находящегося в соседнем здании городского управления милиции.
Женщина страшно боялась прийти раньше назначенного времени. Она даже зашла на пять минут в недавно открывшийся магазин и встала в очередь у прилавка. Но очередь была коротка – и только нетерпеливый голос продавщицы заставил женщину посмотреть на товар. Это был магазин для садоводов-любителей, и на прилавке под стеклом лежали пакетики с семенами. Она взяла астры двух видов, решив, что если свидание пройдет успешно – она обсадит этими астрами весь дом по периметру!
Вахтер ее знал и пропустил беспрепятственно.
В кафе ее уже ждали. Ей помахал рукой высокий представительный мужчина в темно-сером костюме того графитового оттенка, который почти у всех ассоциируется с элегантностью.
Мужчина был немолод, совершенно сед, но его густые и вьющиеся волосы седина только украшала, тем более, что породистое, несколько тяжеловатое лицо, и благородной лепки нос, и безупречные зубы, и ухоженная кожа были достойны внимания не только тридцативосьмилетней женщины, но даже и двадцатилетних…
– Садись, Надюшка, – он встал, отодвиул, затем опять подвинул стул. – Что будешь?
– Я прежде всего хотела бы поговорить с тобой о Герке. Он совершенно отбился от рук, целыми ночами чатится, потом, не выспавшись, идет в школу, у него уже тройки по физике…
– Я тоже хотел поговорить с тобой о Герке, – весомо сказал мужчина.
– Да? Ты еще не все выслушал. Когда я имею право рассказывать тебе о твоем сыне два раза в неделю по утрам, а ты в это время еще пьешь кофе и смотришь новости по телеку…
Она не хотела ни в чем его упрекать! Это получилось само – а она хотела быть красивой, спокойной, уверенной и немного загадочной, пусть думает, что она всегда с самого утра нарядная, деловая и в прекрасном настроении!
– Погоди, Надюшка, не тарахти, – сказал он, как говорил много лет назад, в безмятежные времена. Как говорил снисходительно и нежно, улыбаясь или даже посмеиваясь – тридцатилетний мужчина, позволяющий командовать собой самоуверенной семнадцатилетней девочке.
Она возмутилась – он не имел права напоминать о безмятежных временах. И вдруг опомнилась – он назначил встречу, значит, не ей от него, а ему от нее чего-то нужно. И она замолчала – откинувшись на спинку стула, глядя несколько свысока. Она поклялась, что больше не будет позорно суетиться, а выслушает то, ради чего бывший муж позвал ее, с каменной миной.
– Наверно, мне следовало пригласить тебя не сюда, а в более приличное место. Но я никак не решался тебе позвонить, – без обычной своей уверенности признался он. – А когда ты сама позвонила, вдруг понял – сегодня или никогда. Ну, в общем… не в обстановке дело…
Ознакомительная версия.
