— Предполагаете влияние мертвых планет?
— Расследование покажет. Несомненно только одно: все трое ветераны Первой линии и перед отпуском занимались обследованием на Зондах мертвых планет…
Александр Тюбин выключил информатор. Запаковал досье в контейнер вместе с бластерами и вызвал Хранителя. Тот вполз в кабинет, принял контейнер щупальцами манипулятора, спрятал в бронированной груди. Мигнул индикатор секретности.
Значит, Генеральный диспетчер тоже вышел на Первую линию… В действиях разведчиков, пришедших в музей, чувствуется запрограммированность и вместе с тем отсутствует мотив уничтожения… Ни один из них не может объяснить своего поступка… Накатило, рука сама, опомнился… Больше такого не повторится… Утратил контроль… Гипноз… Умопомрачение… Блокировка…
Александр, обогнав Хранителя, вышел из кабинета в пустой коридор.
Генеральный диспетчер запаздывал. Час как кончилось заседание Комиссии. Александр Тюбин был наготове и сразу поднялся в лифте, но в приемной не оказалось никого, кроме персонального Хранителя, застывшего у дверей кабинета.
Стены приемной были увешаны бластерами. Александр переходил от модели к модели, изредка трогая рукоятки, на которых траурно выделялись именные пластины с датами гибели. Бластеры рассказывали историю Дальней разведки красноречивее летописи.
Неуклюжие «горбы». Стрельба из них производилась обеими руками. Потом их использовали для обкалывания транспортных астероидов. Изящные, с перламутровой отделкой «сигналы». Когда-то ими пользовались командиры первых зондов, а штурманы довольствовались тонкоствольными «гудинами». Не оправдавшие себя в Первой линии «микроукусы» соседствовали с «бланшами», пригодными только для ювелирных вскрытий консервных банок. Но господствовали на стендах универсальные «глюки», вытеснившие из Дальней разведки остальные модели.
— Что, подыскиваешь место для своего будущего «глюка»?
— Такому бессмертию вряд ли позавидуешь, — Александр повернулся к Генеральному диспетчеру. — А вот от бластера не откажусь, если доверите мне прямую инспекцию Первой линии. Единственный выход — пройти всю цепочку, собственными руками прощупать каждое звено.
— Значит, я правильно сделал, что выдвинул твою кандидатуру. Был уверен, что изъявишь желание. Честно скажу, пришлось многих убеждать…
— Доверие оправдаю.
— Не сомневаюсь. Как поработал с материалами? — Генеральный диспетчер открыл дверь, и первым в кабинет вполз Хранитель.
— Вы правы, все сходится на Первой линии, единственная общая точка пересечения для пострадавших — это работа. Кстати, разрешат проверку разведчиков в музее? Может, кто из них снова схватится за бластер?
— Медики категорически против. Боятся нежелательных психологических эффектов.
— Жаль…
— А ты обратил внимание, что разведчики в музеях представлены лишь членами экипажей Зондов? Нет ни электронщиков, ни археологов, ни снабженцев.
— Значит, необходимо внедриться в экипаж Зонда, желательно именно того, на котором был последний штурман… А объяснение может быть самое простое: именно экипажи Зондов соприкасаются с мертвыми планетами.
— Ох уж эти мне мертвые планеты! Слишком подозрительна легкость решения задачи. Наверняка все гораздо сложнее.
— Или проще.
— А ты, оказывается, парадоксалист? — Генеральный диспетчер устроился в кресле, снятом с центрифуги, привычно положил руки на высокие подлокотники с оборванными фиксаторами. — Запомни, Александр, ты будешь одним из немногих, кто получил бластер, не являясь сотрудником Дальней разведки. Это не только высокая честь, это еще и выражение уверенности в тебе как личности, как человеке.
— Этого можно было и не говорить.
— Поживем — увидим, — Генеральный диспетчер раскрыл грудь замершего у кресла Хранителя, достал бластер в потертой кобуре. — С надеждой вручаю тебе свой «глюк». Когда-то он поработал на славу и отдохнуть успел. В трудную минуту не подведет.
— Когда вылетать на Базу-шесть? — Александр прицепил кобуру на ремень.
— Завтра, в десять ноль-ноль. Потренируйся как следует. «Глюк» требует привычки.
— Отозванные из отпусков будут возвращаться этим же рейсом?
— Молодец, ухватил суть! Вступи с ними в контакт потеснее. Вероятно, среди них были кандидаты в варвары.
— У меня тут встреча намечена. Свидетель из музея, весьма неординарен… В отличие от многих разбирается в искусстве по-настоящему.
— Думаешь, чокнутый старик даст тебе ключи к тайне?
— Сомневаюсь… Но проконсультироваться необходимо. Сам-то я в музее так ни разу и не побывал. Даже в очередь не записался.
— Удивил. Я тоже… А знаешь, когда пожалел об этом? Как ни странно, узнав о первом инциденте.
— А как вы думаете, фамилию сменить?
— Разумеется… Возьми фамилию деда.
— Глинский… Не слишком ли громко звучит? В Первой линии любой ветеран задумается. У рядового оператора такая известная в разведке фамилия…
— Тогда преврати ее в Глинс. А что, неплохо звучит — Александр Глинс, оператор-стажер Зонда-десять.
— Помните, вы обещали рассказать о первой встрече с дедом?
— Мы познакомились на полигоне. Он тогда испытывал универсальный бластер. Да, светлая головушка — найти совершенно нестандартное решение по облегчению конструкции и многозарядности…
— Значит, правда? «Глюк» — его работа?
— Скажу больше — я доверил тебе расследование в память о деде. Появились люди, которые хотят лишить Дальнюю разведку права на постоянное ношение бластеров. А сильнее нельзя унизить разведчика.
— Но почему от меня всегда скрывали? Зачем эта завеса молчания? Твердили о деде как авторе грави-приставки, дистанционного поглотителя, бортового пульсатора — и ни слова о «глюке»!
— Твой дед был чрезвычайно скромный человек. К тому же вряд ли кто, кроме профессионалов, может оценить по достоинству бластер. Ты не огорчен, что вылет завтра?
— Нисколько.
— А то бы, глядишь, успел побывать в Горном заповеднике.
— Ноги моей там больше не будет!
— Совсем забыл. Номер бластера совпадает с моим личным кодом связи. Если возникнут непредвиденные обстоятельства — не стесняйся, в любое время дня и ночи…
— Воспользуюсь спецсвязью только в самом крайнем случае. Зачем лишний раз привлекать внимание к своей особе? Стоит разведчикам догадаться о моей миссии, и все пойдет насмарку.
— Разумно. Предупрежу Координатора Базы-шесть, чтобы тебя для начала помариновали с экипажем Зонда-десять на картировании…
