О, конечно, сказал я себе, нельзя двадцать пять лет вести сокрушительную и бескомпромиссную межзвездную войну и при этом сохранить каждую красивую мысль новенькой и целехонькой. Но только не «Снабжение», господа. Только не здесь — не на Свалке. Давайте попробуем сохранить хотя бы видимость приличия.
Тут кабина поехала вверх, девушка-лифтерша начала объявлять этажи, и у меня появилось множество новых тем для размышления.
— Третий этаж — прием и классификация трупов, — пропела лифтерша.
— Пятый этаж — первичная обработка органов.
— Седьмой этаж — восстановление мозга и регулировка нервной системы.
— Девятый этаж — косметика, элементарные рефлексы и управление мускулатурой.
Начиная с этого этажа я заставил себя не слушать, как это делаешь, например, находясь на борту тяжелого крейсера в тот момент, когда задний двигательный отсек разносит залп эотийского линкора. Побывав в такой ситуации несколько раз, обучаешься как бы запечатывать себе уши и мысленно убеждать себя: «Я никого не знаю в этом проклятом двигательном отсеке, совсем никого, и через пару минут все снова будет хорошо и спокойно». Так оно через пару минут и получается. Единственная проблема возникает лишь, если тебя, хочешь ты этого или нет, назначают в аварийную команду, которой приказывают проникнуть в это наполненное дымом и паром помещение, соскрести со стен кровавые ошметки и привести двигатели в порядок.
Так же и теперь. Едва я приказал себе не слышать голос лифтерши, как лифт добрался до пятнадцатого этажа («Собеседование и отправка»), и мы с парнем вышли.
Теперь он был по-настоящему зеленый. Колени заметно подгибались, а плечи поникли и подались вперед, словно у него были кривые ключицы. И я вновь испытал к нему благодарность — ничто так не поднимает дух, как необходимость о ком-то позаботиться.
— Пошли, командир, — прошептал я. — Вперед, в атаку. Взгляни на все иначе: для таких, как мы с тобой, это практически воссоединение с семьей.
Я тут же понял, что ляпнул не то — парень взглянул на меня так, словно я врезал ему по лицу.
— Не стану благодарить вас за напоминание, мистер, — сказал он. — Lаже если мы в одной лодке.
И он зашагал на негнущихся ногах в приемную.
Я был готов откусить себе язык и торопливо догнал его.
— Извини, парень, — искренне произнес я. — Брякнул, не подумав. И постарайся не злиться на меня: ведь мне, черт возьми, тоже пришлось услышать собственные слова.
Он остановился, подумал немного и кивнул. Потом улыбнулся:
— Ладно. Я не злюсь. Эта война — грубая штука, верно?
— Грубая? — Я улыбнулся в ответ. — Знаешь, мне говорили, что если не станешь вести себя осторожно, то тебя даже могут убить.
В приемной сидела пухлая блондиночка с двумя обручальными кольцами на одной руке и с третьим на другой. Если я правильно вспомнил нынешние обычаи, это означало, что она дважды вдова и снова замужем.
Блондинка взяла наши приказы, прочла их и затараторила в микрофон:
— Внимание, отдел окончательной подготовки. Внимание, отдел окончательной подготовки. Вызываются к немедленной отправке следующие серийные номера: 70623152, 70623109, 70623166 и 70623123. А также номера 70538966, 70538923, 70538980 и 70538937. Просьба проверить соответствие серийных номеров заказанным, а также все данные выходных форм ВСЗ номер 362 на соответствие Инструкции ВСЗ номер 7896 от 15 июня 2145 года. Сообщить о готовности к собеседованию.
Да, она произвела на меня впечатление. Почти такую же процедуру можно наблюдать в отделе снабжения, если зайти туда за комплектом выхлопных дюз.
Девушка посмотрела на нас и одарила приветливой улыбкой:
— Ваши экипажи через минуту будут готовы. Не желаете ли присесть, господа?
Господа присели.
Через некоторое время она встала, чтобы достать что-то из шкафчика на стене. Когда она возвращалась к столу, я заметил, что она беременна — на третьем или четвертом месяце, — и я, естественно, удовлетворенно кивнул. Краем глаза я заметил, что парень тоже легонько кивнул. Мы переглянулись и усмехнулись.
— Это такая жестокая война, — сказал он.
— Откуда ты? — спросил я. — Судя по акценту, не из Третьего округа.
— Верно. Я родился в Скандинавии, в Одиннадцатом военном округе. Мой родной город Гетеборг в Швеции. Но когда я получил... назначение, то, естественно, решил больше не встречаться с родными и попросил перевести меня в Третий округ. Так что я теперь буду здесь проводить отпуска и попадать в госпитали после ранений.
Я слышал, что подобное желание возникает у многих молодых «рогаточников». Сам-то я никогда не получу возможность проверить, какими окажутся мои эмоции при встрече с родителями. Отец погиб во время самоубийственной для нас попытки отбить у врага Нептун, когда я еще учился в старших классах азам боевой подготовки, а мать была секретарем в штабе адмирала Рагуцци, когда два года спустя флагманский корабль «Фермопилы» получил прямое попадание при знаменитой обороне Ганимеда. Это было, разумеется, до принятия «Кодекса о деторождении», и женщины еще служили на административных должностях по всему боевому периметру.
С другой стороны, по меньшей мере два моих брата еще могли оказаться живы. Но я не пытался разыскать их, став командиром «рогатки», и потому решил, что мы с парнем испытываем одинаковые чувства — а чему тут удивляться?
— Вы из Швеции? — спросила блондинка. — Мой второй муж тоже был родом из Швеции. Может, вы его знали... Свен Носсен. У него было много родственников в Осло.
Парень закатил глаза, словно и в самом деле напряженно вспоминал. Якобы перебирал имена всех шведов, живших в Осло. Через некоторое время он покачал головой:
— Нет, не помню такого. Но я редко выезжал из Гетеборга до призыва.
Она сочувственно вздохнула, жалея провинциального парня. Типичная блондинка с кукольным личиком из классического анекдота. Дура дурой. И все же... сколько сейчас на внутренних планетах системы очень умных и женски озабоченных красоток, которым приходится чуть ли не сражаться между собой, деля на пятерых какого-нибудь безнадежного идиота, обладающего хотя бы минимальными мужскими способностями. Или за сертификат из местного банка спермы. А у этой блондиночки уже третий полноценный муж.
Быть может, подумал я, если бы стал искать себе жену, то выбрал бы именно такую девушку, чтобы позабыть вонь скрэмблерных лучей и басовитый грохот «ирвинглов», выплевывающих заряд за зарядом. Быть может, я захочу увидеть как раз нечто такое симпатичное и простое, возвращаясь домой после хитроумных схваток с эотийцами, когда в голове бьется лишь одна мысль — какой боевой ритм эти вонючие насекомые применили на этот раз? Быть может, если я когда-нибудь женюсь, такая прелестная пустышка окажется для меня более желанной, чем... довольно. Может быть. Будем считать это интересной психологической проблемой.
