Следующий день я посвятил ремонту. Полностью исправить двигатель мне не удалось, но я заставил его работать с половинной мощностью. Я решил испробовать старинное топливо и заправил им один бак. Сделав несколько пробных кругов над аэродромом, я решил продолжить разведку и облететь окрестности. Мне попалось еще несколько военных объектов; все они были в том же состоянии, что и первая база. Затем я обнаружил железную дорогу. Если бы не компьютер, я бы не заметил: ее скрывали густые заросли. Я полетел вдоль нее и вскоре увидел поезд. Деревья росли прямо сквозь дыры в крышах вагонов. В дальнейшем мне не раз попадались такие поезда. Железнодорожная ветка привела меня в небольшой город. Здесь не было аэродрома, и я не мог исследовать город вблизи, но и сверху было видно, что он давным-давно мертв. Большинство зданий носило следы пожаров. кое-где на улицах виднелись ржавые остовы автомобилей. Двигаясь вдоль железной дороги, я миновал еще несколько городов, уже более крупных. Значительные разрушения, а также искореженная военная техника на улицах указывали на то, что некогда здесь шли боевые действия. Исходя из характера разрушений, не применялось ни ядерное оружие, ни даже массовые бомбардировки; дело ограничилось артобстрелом и уличными боями. Все эти руины были безжизненны. В одном из городов я совершил посадку. Экскурсия по городу оказалась довольно опасным занятием: один раз невдалеке от меня рухнула стена дома, дважды мне приходилось отстреливаться от стай одичавших собак. Видел я и полчища крыс. Я заходил в здания, казавшиеся мне особенно надежными, и часто натыкался в них на останки их обитателей. Судя по позам, эти люди умерли от голода или болезней. Причиной смерти мог быть и холод — судя по тому, что мне почти не попадались книги или деревянная мебель, они были пущены на топливо в зимнее время.
Закончив осмотр города, я вернулся на самолет и проверил с помощью своей аптечки, не подцепил ли я какую-нибудь заразу в мертвом городе.
— Об этом следовало подумать прежде, чем соваться туда, — пробурчал генерал.
— К счастью, все обошлось благополучно, и я вернулся на брошенную базу. В принципе ничто не мешало мне возвращаться в Западное полушарие, но я решил установить масштабы катастрофы, постигшей наших врагов.
В последующие дни я совершал дальние полеты в разные части континента. Всюду мне открывалась одна и та же картина: буйство дикой природы, поглощающей руины городов. В некоторых из них я набрал наиболее сохранившихся газет и журналов. Сам я, конечно, не знаю языков Восточного полушария, но думаю, что эти издания прольют свет на обстоятельства катастрофы. В одном из полетов я был атакован: какая-то автоматическая система, не вышедшая из строя окончательно за 3 столетия, выпустила по мне ракету, которая взорвалась, едва оторвавшись от земли. Лишь на пятый день, пролетая над южной частью континента, я заметил людей.
Я увидел столб дыма, поднимавшийся из джунглей, и полетел туда. Внизу оказалось небольшая деревушка, состоящая из крытых пальмовыми листьями хижин. В центре ее горел большой костер, вокруг которого плясали полуголые люди. Когда я прошел над ними на бреющем полете, они сперва окаменели от ужаса, а потом бросились кто куда. Очевидно, они никогда не видели самолета. Еще несколько раз мне встречались подобные поселения в джунглях. Компьютер, анализируя снимки этих людей, прилетел к выводу, что не все они — представители коренной южной расы. Предки многих из них пришли с севера, когда гибель цивилизации сделала жизнь там затруднительной. Впрочем, я видел людей и в умеренных широтах. Здесь сохранился более высокий уровень культуры: дома в деревнях сложены из крепких бревен, жители занимаются земледелием и скотоводством. Впрочем, как и на юге, люди встречаются здесь крайне редко, поселения находятся на больших расстояниях друг от друга и между ними, по-видимому, не существует сообщения. Гораздо чаще я наблюдал брошенные деревни, а несколько раз видел полуразрушенные деревянные крепости, что свидетельствует о том, что и после гибели городов местные жители не прекратили воевать друг с другом.
Во время своих полетов мне приходилось огибать некоторые районы из-за крайне высокой радиоактивности, Должно быть, там находятся разрушенные атомные электростанции или склады ядерного оружия. В основном же природа Восточного полушария залечила некогда нанесенные ей раны. На юге, где растительности развивается особенно бурно, развалины городов почти полностью поглощены джунглями. Плотины на большинстве рек разрушены.
Четыре дня назад, когда память компьютера была уже до отказа забита информацией, а кабина самолета — реликвиями, я в последний раз заправился на базе и взял курс на Западное полушарие. Я беспрепятственно пересек границу — теперь меня не удивляло, что СПК Восточного полушария не действует.
Таким образом, на основании проведенной мной разведки можно однозначно утверждать: нашего врага больше не существует. Агрессивные империи Восточного полушария исчезли с лица земли. С трехсотлетним страхом покончено. Наступила, наконец, эра вечного мира и спокойствия!
Глаза лейтенанта сияли энтузиазмом.
Некоторое время генерал молчал, затем вдруг спросил:
— Лейтенант, вам не приходило в голову, что все, что вы увидели — совершенно естественно? Что ничего иного и быть не могло?
— Не понимаю вас, господин генерал.
— Ведь вам же объясняли в школе политическую и экономическую доктрину Восточного полушария. И, конечно, доказывали полную несостоятельность этой доктрины. И одновременно внушали вам, что Восточное полушарие — грозный и могущественный противник. Вы не видите здесь противоречия?
— Да, но существует теория профессора Тернера, согласно которой нация, сформировавшаяся в условиях крупного унитарного государства т. е. государства имперского типа — обладает повышенной склонностью к диктатуре. Следовательно, подобная нация может существовать в условиях жесткого тоталитаризма неограниченно долго.
— Развивается наука, — усмехнулся генерал. — В наше время это тоже объясняли особенностями национального характера, но не называли это теорией. Однако профессор Тернер ошибся, точнее говоря, он не учел всех факторов. Доктрина Восточного полушария в основе своей противоречит человеческой природе, ибо предполагает общество идеальных винтиков, а не живых людей. Это тупиковый путь. В свое время она завоевала полмира; тем сокрушительнее было крушение. Их экономика катилась под откос с самого начала. Последние двадцать лет перед эпохой изоляционизма они держались в основном за счет продажи нам своих природных ресурсов. Система изоляционизма ускорила их катастрофу. СПК была последним, что они смогли построить. После этого хозяйство Восточного полушария развалилось в несколько лет. Кризис охватил все стороны жизни. Начался голод, вспыхнула гражданская война, анархия охватила все полушарие. Около двух десятилетий свирепствовали войны, голод и эпидемии, дополняя и разжигая друг друга. Сказался также экологический кризис и общее вырождение нации вследствие многолетнего геноцида. Теперь вы знаете, что произошло в Восточном полушарии.
