— Я занят, — глухо пробормотал он в микрофон, — позвоните позднее. Лучше всего завтра утром, — подумал он, вешая трубку, — когда я вернусь к своему человеческому обличью.
Теперь в квартире стало тихо.
Вздыхая про себя, Мюнстер перетек по ковру к окну и поднялся на стоявшую там довольно высокую колонку, с которой привык обозревать окрестности. На внешней поверхности его тела находились светочувствительные точки, и, хотя им было далеко до настоящих глаз, он мог различать пятно сан-франциского залива, Золотые ворота и темный клочок суши вдали — остров Алькатраз.
— Дьявол меня побери! — горько подумал он. — Я не могу жениться, я не могу вести нормальное человеческое существование. Я превращаюсь в эту мерзкую тварь и словно опять оказываюсь в прошлом, когда шла война…
В тот период, готовясь выполнить порученную ему миссию, он и представить себе не мог подобных последствий. Проклятые спецы! Они заверяли, что все это «только временно, с целью маскировки», или болтали еще что-то подобное, гладкое и обтекаемое. «Временно!» — подумал Мюнстер со злобой. С тех пор прошло уже одиннадцать лет. Возникшие перед ним психологические проблемы оказывали огромное давление на его сознание; следствием этого был утренний визит к доктору Джонсу.
Телефон зазвонил снова.
— О’кей, — сказал Мюнстер вслух и перетек обратно через комнату. — Ты рвешься поболтать со мной? — продолжал он, подбираясь к телефону все ближе и ближе; для такого путешествия форма блобела была не слишком удобна. — Я поговорю с тобой. Я даже поверну вниз гляделку, чтобы ты тоже мог посмотреть на меня. — Добравшись до аппарата, он нажал кнопку видеотрансляции и наклонил трубку монитора, распластав свое аморфное тело перед телевизионным глазом. — Теперь ты сможешь хорошенько меня разглядеть, — злобно бормотал он, снимая трубку.
Раздался голос доктора Джонса.
— Я прошу извинить меня, что беспокою вас, мистер Мюнстер, особенно, когда вы в таком… таком затруднительном положении, — кибернетический психоаналитик сделал паузу. — Но я посвятил некоторое время изучению вашей проблемы. И я нашел, как минимум, частичное решение.
— Что? — вскричал изумленный Мюнстер. — Вы имеете в виду, что эта проклятая медицина уже способна…
— Нет, нет, — сказал доктор Джонс торопливо. — Физиологические аспекты лежат вне сферы моих интересов, вы должны это хорошо запомнить, мистер Мюнстер. Когда вы консультировались у меня по поводу ваших проблем, речь шла о психологическом приспособлении, которое…
— Рано утром я сразу же отправлюсь к вам и мы поговорим, — прервал доктора Мюнстер. Внезапно он понял, что не сможет этого сделать: в обличье блобела ему потребовалось бы несколько дней, чтобы добраться через весь город в приемную доктора Джонса. — Джонс, — сказал он с отчаянием, — вы видите, в каком я положении. Я должен сидеть тут как приклеенный каждую ночь, с восьми вечера и до восьми утра. Я не могу посетить вас, пока…
— Успокойтесь, сэр, — произнес доктор Джонс. — Я как раз пытаюсь вам кое-что объяснить. Известно ли вам, что не вы один находитесь в подобном положении?
— Конечно, — ответил Мюнстер. — В течение войны восемьдесят три человека в то или иное время были преобразованы в форму блобелов. Из восьмидесяти трех остались в живых шестьдесят один; пятьдесят из них организовали Клуб ветеранов-разведчиков, членом которого я являюсь. Мы собираемся дважды в месяц… — он поднял трубку, чтобы повесить ее на место. Итак, вот за что он заплатил свои деньги — за эти давно известные ему вещи. — Прощайте, доктор Джонс, — прошептал он.
Психоаналитик затикал от волнения.
— Постойте, мистер Мюнстер! Я не имел в виду других землян. Я обнаружил в библиотеке Конгресса захваченные во время войны документы, согласно которым пятнадцать блобелов были трансформированы в псевдолюдей, чтобы вести разведывательную деятельность на Земле. Вы понимаете?
Задумавшись на мгновение, Мюнстер неуверенно произнес:
— Не совсем…
— Ну что ж, мистер Мюнстер, тогда мы обсудим возможное решение вашей проблемы завтра в одиннадцать утра в моем кабинете. Доброй ночи.
— Когда я нахожусь в теле блобела, доктор, я плохо соображаю, — устало сказал Мюнстер и повесил трубку. Итак, по Титану в этот момент разгуливали пятнадцать блобелов, заключенных в человеческие тела. Ну и что с того? Чем могло это помочь ему?
Может быть, завтра в одиннадцать часовой узнает ответ.
Когда Мюнстер утром вошел в приемную доктора Джонса, он узрел чрезвычайно привлекательную молодую женщину, сидевшую в углу в глубоком кресле возле торшера, изображавшего статую Фортуны.
Почти автоматически Мюнстер расположился напротив: со своего места он мог рассмотреть девушку. Волосы, окрашенные в модный цвет седины, волнами падали на ее плечи. Стройные ноги, округлые колени и локти. Черты лица четки и красивы, ноздри и рот тонко очерчены, в глазах светится ум. Прелестная девушка, — решил он, — с восторгом любуясь незнакомкой… и в этот момент она подняла голову и одарила его ледяным взглядом.
— Как скучно ждать, — промямлил Мюнстер, пытаясь завязать разговор.
— Вы часто приходите к доктору Джонсу? — спросила девушка.
— Нет, — ответил он. — Только второй раз.
— Я никогда здесь не была раньше, — сказала девушка. — Я посещаю другого кибернетического психоаналитика в Лос-Анжелесе. Вчера вечером доктор Бинг, мой психоаналитик, позвонил мне и попросил прилететь сюда и повидаться утром с доктором Джонсом. Возможно, у нас с вами одно дело?
— Ммм… — промычал Мюнстер, — я полагаю, так. — Там будет видно, — подумал он про себя, не имея ни малейшего понятия о замыслах доктора Джонса.
Дверь в кабинет открылась, и на пороге появился доктор Джонс.
— Мисс Эрсмит, — сказал он, кивнув девушке. — Мистер Мюнстер, — последовал кивок в сторону Джорджа. — Не могли бы вы войти ко мне вместе?
Поднявшись на ноги, мисс Эрсмит сказала:
— Но кто же из лас должен заплатить двадцать долларов?
Доктор не ответил; повернувшись к ним спиной, он шагнул в кабинет.
— Я заплачу, — сказала мисс Эрсмит, входя в кабинет в раскрывая свою сумочку.
— Нет, нет, — запротестовал Мюнстер, — позвольте мне. — Он достал двадцатидолларовую монету и опустил ее в щель.
— Вы — джентльмен, мистер Мюнстер, — улыбнувшись, сказал доктор Джонс. — Садитесь, пожалуйста. Мисс Эрсмит, позвольте мне без предисловий объяснить положение, в котором вы оказались, мистеру Мюнстеру, — и, повернувшись к Мюнстеру, он сообщил, что мисс Эрсмит — блобел.
