Румяный седовласый маршал со звоном подскочил в кресле:
- Бред! Ядро, пуля - они лишены разума.
- Это вы лишены... скажем, воображения. Впрочем, я пользуюсь языком аллегорическим, едва ли доступным питомцам Академии генерального штаба, сказал изобретатель.
Маршал побагровел. Генералы, пыхтя, задвигались. Старичок в черном успокоил их взглядом. "Не обращайте внимания, - говорили его глаза, - это же яйцеголовый, они все чокнутые..."
- Вы еще мыслите заплесневелыми категориями служаки прошлого века: первая колонна, вторая колонна, правый фланг, левый фланг, взять высоту, форсировать реку... Что там у вас еще? - Изобретатель снова допустил к себе кота и ласкал его за ухом. - Ах, да. Уничтожить живую силу, подавить огневые точки, разрушить промышленные центры. Все это чушь. Короче, если сейчас не касаться функций машины, от вас далеких, то фактически я предлагаю вам оружие, которое само отыщет врага, руководствуясь воспитанными в этом оружии идеалами, само выберет средства, используя свой интеллект, и с помощью этих средств лишит противника сил, парализует его волю, поставит на колени. И все это - заметьте! - не уничтожив ни одной живой души, ибо, - оратор возвел глаза к лепнинам потолка и продолжил сладко, - ибо убийство противоречит его убеждениям. Миллионы юношей не будут призваны в армию, не будут отлучены от любимых, и тем самым уже упомянутая функция аппарата - споспешествовать соединению сердец - получит мощную поддержку.
Повисла ледяная тишина. Изобретатель перешел на скороговорку:
- Обладание примирителем-свахой системы "Синий купол" означает торжество мира и порядка, истинно справедливое общество наконец-то обретет безопасность, правые и левые диктатуры рассыплются в прах, лишенные своего единственного аргумента - штыка! Мне нужно сорок миллионов, две сотни людей и полигон.
Я кончил.
Военные дали волю чувствам. В разгар неистовства черный старичок наклонился к президенту:
- Разумеется, вояки против Амбиция, престиж, да и денег они ему не уступят ни гроша. А главное - они хотят стрелять сами. Отдай-ка мне этого чудака вместе с его высоконравственным камнеметом. Примиритель-сваха? Остроумно. "Синий купол"? Романтично. Но какие возможности?
- И все же - что означают эти розовые слюни о союзе сердец? О гармоничном соединении душ? Что за блуд о брачных машинах?
- Болтовня. Маскировка. Очень странный тип. Едва ли мы до конца его понимаем, но не воспользоваться его идеями и этой штукой было бы... Это должно попасть в хорошие руки.
- Пусть так, но мы видим и реакцию наших бравых вояк. Дело надо вести тонко.
- И даже более того! - сказал старичок. Подводя обескураживающий для изобретателя итог, президент произнес короткую страстную речь, из которой явствовало, что нет на свете более высокой цели, чем упрочение мира на многострадальной планете, и нет более твердой гарантии этого мира, чем военная мощь - единственная разумная стратегия, единственный выбор ответственных и зрелых людей,
Стихли аплодисменты. Двери отворились. Люди в мундирах удовлетворенно потянулись к выходу.
- А теперь, - сказал президент, когда они остались втроем, - позвольте познакомить вас ближе с моим советником и другом.
Старик радостно протянул обе руки. Изобретатель настороженно склонил блестящий череп с шишкой над левым ухом.
- Вверяю вас и ваше создание его заботам. Да, да... - президент улыбнулся, увидев недоуменную гримасу изобретателя, - у нас свои сложности. Но пусть это вас не тревожит. Полагаю, вам не откладывая следует обсудить технические и финансовые детали завершения проекта, вопросы охраны...
- Охраны? - взвился изобретатель. - Эти ваши заборы, сенсоры, сирены? Гадость какая! Часовые, дозорные, караульные - тьфу! Да он их терпеть не может.
- Но как же совсем без охраны? - Президент привстал, его простоватое лицо "человека из народной гущи" выразило искреннюю растерянность.
- Неужели непонятно? - Изобретатель смотрел на президента с состраданием. - Мой купол не сможет выполнять столь деликатную миссию, находясь под наблюдением нескромных глаз. Он сам защитит себя от любого нежелательного вторжения. Ему не нужны вышки с пулеметами.
Советник сочувственно закивал:
- Безусловно, столь необычный объект требует нетрадиционного подхода во всех отношениях. Я думаю, мы найдем приемлемое решение. Кстати, насчет полигона" - он ласково глянул на изобретателя. - Соляное озеро в южных предгорьях вас устроит?
"А ведь они похожи", - думал президент, провожая взглядом две черные худые спины, две трогательно-сутулые фигуры, семенящие к высоким резным дверям. На плече той, что повыше, пристроился дымчатый кот.
Сознание того, что рейс этот - последний в его долгой службе, вызывало и легкую грусть, и по-молодому острое ожидание новой жизни, лишенной привычного флотского ритуала, но заполненной иными радостями и заботами. Начало этой жизни немного откладывалось из-за полученного вчера приказа. Цель маневра не оговаривалась, но эфир был забит сообщениями о событиях на островах. Видимо, правительство демонстрировало твердость.
Океан был добр к нему в этом последнем плаванье. Светлая вода Нежный бриз. Белые поплавки умолкнувших птиц. Капитан не любил их прожорливые крики. Он думал о доме с зеленым языком газона и палисадником, где хризантемы цвели до Рождества, а уже в марте высыпали лиловые крокусы и выстраивались ряды желтых нарциссов. Жена, конечно, запустила и газон, и клумбы. Ничего, теперь у него будет время.
Странное чувство вывело его из задумчивости. Крейсер продолжал скользить по голубой податливой воде, ветер не изменился, но... Что-то было... Вернее, чего-то не было, не хватало. Разгадка пришла одновременно с сигналом тревоги. Вой взорвал тишину, ибо именно тишина царила вокруг - судовые машины молчали.
Перед ним вырос старший помощник.
- Турбины стоят...
- Причина?
- Изучается.
Изучить причину остановки двигателей, однако, не пришлось. Корабль резко замедлил ход и стал ощутимо оседать кормой.
- Кингстоны... - второй помощник едва шевелил губами.
- Что?
- Они открыты, все до единого.
- Причина?
И эта причина осталась неизвестной. Дифферент катастрофически увеличивался. Но почему вокруг судна раздуваются оранжевые пузыри спасательных плотов? Когда он успел отдать приказ? Если это конец, следует спуститься и взять документы. Уже потом он попытается восстановить в памяти эти минуты, но не сможет. Останется ощущение непричастности к происходящему. Да, еще вспомнится тяжесть в левой руке от холодного железного ящика, прикованного к кисти наручником, и белое лицо старшего помощника:
