Шаттл мы просто бросили; наше первое задание было дойти до второго люка в двух днях хорошего хода по направлению к городу, установить там антенны связи и развернуть более или менее постоянную оперативную базу. В результате мы пришли к выводу, что не будет большой разницы, если захватчики найдут шаттл.
Хотя, если нам, не дай Бог, придется уносить ноги, то домой придется добираться на попутных.
Первый переход был очень прост. Из люка мы попали прямиком на главную магистраль первого уровня. Двоих воинов выслали вперед в разведку и поволокли груженные оборудованием санки по тонкому ледку прямо по середине шоссе. Первый уровень — сущий рай: температура в нем редко падает ниже двухсот тридцати Кельвина, а иногда даже подходит к точке таяния.
Если бы мы прошли по шоссе до конца, то очутились бы в самом центре Небесной Переправы, но заходить так далеко в наши планы не входило. Вблизи города надо было вести себя тихо.
Дорогу нам освещали установленные на санках фары. Энергию нашлемных фонариков мы экономили. Санки толкали все по очереди, включая полковника и двух тетраксов. Пассажиров здесь не было. Привалы делали по расписанию; на каждой стоянке вперед высылался свежий человек сменить одного из разведчиков. Все работало четко, как часы.
Первый день прошел без каких-либо неприятностей; захватчики магистралью не пользовались, а если на ней и были посты, то гораздо ближе к городу.
На второй день уже не все протекало столь же гладко.
Около 37.50 по часам Небесной Переправы (хотя с приходом новых хозяев система времяисчисления на планете могла в корне измениться) разведчики сообщили, что наткнулись на какое-то светочувствительное устройство, установленное возле шоссе. Оно, по их словам, было достаточно примитивно, однако дело свое делало исправно. Были все основания предполагать, что оно их засекло и сообщило в Небесную Переправу о нашем приближении. Это означало, что нам надо было немедленно сворачивать с магистрали.
Большой беды в произошедшем не было, потому что мы находились еще на таком расстоянии от города, что вражескому патрулю придется добираться до нас несколько часов даже на быстроходном колесном транспорте, а мы к тому времени будем уже далеко. Но тем не менее один — ноль в пользу противника.
Уже далеко за полдень мы подошли к точке перехода на второй уровень, где температура постоянно держится на страшноватой отметке — сто тридцать Кельвина. Глубже я забираться не хотел: не было смысла рисковать людьми и снаряжением, пробираясь через более холодные уровни. Третий я приберег на самый крайний случай, если придется спасаться бегством. Разумеется, мы понятия не имели, как поведут себя захватчики в третьем и четвертом слоях. Возможно, они привыкли путешествовать только по теплым и ярко освещенным туннелям и не имели опыта хождения по холоду. Но полагаться на подобные предположения мы не могли, ведь кто знает, не просидела ли их армия в засаде на третьем и четвертом уровнях, готовясь к штурму города. Мы знали только, что они могли себе позволить проводить в холоде летний отпуск.
Лично для меня возвращение в мир серебристых стен и ледяных полов было как в дом родной. На втором уровне я ощущал себя куда свободнее, чем на "Леопардовой Акуле". Джоаксан тоже чувствовал себя как рыба в воде и своим видом немного воодушевлял остальных воинов, для которых окружающая обстановка была совершенно чужой и враждебной. Кто-то, наверное, думает, что люди, проведшие большую часть своей жизни на борту звездолета, в принципе не могут страдать клаустрофобией, но подземелья порождают свои заскоки. Что самое странное, хуже всех себя чувствовал Скарион-74, много лет проживший в Небесной Переправе, включая подземные ее части, но ни разу не спускавшийся в холод.
Мы отозвали разведчиков и пошли единой колонной по местности, которая некогда была "фермерским полем". Потолок в этой части второго уровня располагался на высоте метров пятнадцать, и с него свисали некогда очень мощные источники света. В Золотой Век Асгарда они сияли над коврами фотосинтетических материалов, перемежаемых озерами фотосинтетической жидкости. Под коврами и вокруг озер дружно трудились машины, накапливавшие произведенный продукт, а под машинами располагался еще один активный слой, устланный термосинтетическим материалом. Все вместе составляло сложнейший органо-технологический процесс, в котором живые организмы играли лишь крайне малую роль. Никаких тучных стад домашних животных: мясо для обывателей синтезировалось из комбисмеси… если только конечный продукт такого синтеза можно было назвать мясом.
Теперь же от заведения остались одни развалины. Большинство агрегатов были разорены еще до ухода жителей, а и целом система прекратила свое существование до наступления большого холода. После себя ушедшие оставили лишь груды мусора, в которых тем не менее угадывались останки высокотехнологичной системы биопроизводства. У тетраксов в их родной системе было много аналогичных предприятий, и даже на нашей старушке Земле последнее время стали возникать фабрики искусственных фотосинтетических продуктов на месте бесполезных тропических пустынь. Безусловно, часть технологий была закуплена у тетраксов, но многое пришлось изобретать самим, поскольку мы мало чего могли предложить тетраксам взамен.
Для второй ночевки мы искали место, где можно было надуть небольшой купол-пузырь. Обследовав несколько «деревенек», решили было организовать резиденцию в блоке, растянувшемся ввысь от пола до потолка, но я всегда считал такие места самыми малопригодными для стоянки. Квартиры пещерников вечно были замусорены, разграблены и ободраны, как и все вокруг, то есть хуже не придумаешь. Не менее остро стояла проблема с открыванием дверей, ибо замки давно уже накрепко вросли в косяки. Много лет я только тем и занимался, что с огромными усилиями прорубался сквозь запертые двери и ничего стоящего за ними не находил.
В конце концов мы решили, что лучше всего будет устроить резиденции в здании, которое раньше служило то ли амбаром, то ли складом. Здесь было место, чтобы надуть пузырь, и здание стояло не на открытом месте. В подземельях вообще нет открытых пространств, аналогичных полям на поверхности, потому что вся конструкция нуждается в несущих опорах, но площади полей-фабрик все же достаточно обширны, и спрятаться в них непросто. Именно поэтому мы искали как можно более скрытное место.
У нас имелось достаточно энергии, чтобы поднять температуру внутри пластиковой камеры до приемлемого значения, но воздух приходилось экономить, поэтому полноценной атмосферы внутри не получилось. Да, подготовить место для обитания в холодном подземелье — это не палатку поставить. Мы, оставались в скафандрах, а химическая система в ранце за спиной снабжала организм всем необходимым.
