Лассадей разулыбался:
— Я знал, что тебе это понравится, командир.
Джек кивнул. Лассадей вышел. К мостику подошел какой-то джентльмен невысокого роста с мощными руками и плечами. Кажется, это был сенатор.
— Командир Шторм? Джек протянул руку:
— Сенатор Вашбурн! А где ваши помощники? — Джек посмотрел вокруг, явно ожидая увидеть рядом с сенатором толпу телохранителей.
— А-а! Да я отправил их подальше. Сказал им, что как-нибудь вы сможете за меня постоять, а иначе вы не стоите и ржавой заклепки от этого бронекостюма.
Джек широко улыбнулся:
— Хорошо. И все же я думаю, что сейчас у вас мало времени для меня, как и у меня для вас.
Вашбурн удивленно поднял вверх свои густые брови:
— Командир, что касается меня, то для вас я всегда найду время. Впрочем, я ценю откровенность. Что вы можете мне показать?
— Сейчас у нас идет отработка приемов. Это подразделение номер один. С ним я уже провел тренировки. Сейчас мы неплохо подготовлены. Правда, после Битии большинству рыцарей нужно заменить снаряжение. А для новых бронекостюмов всегда требуется время — ведь к ним нужно привыкнуть.
— А сейчас вы сможете показать мне, на что вы способны?
— Да, сэр. Я думаю, вам это понравится. — Джек махнул левой перчаткой, и колонна, ожидавшая его знака, пришла в движение.
Через час сенатор Вашбурн повернулся к Джеку:
— Я восхищен. Но все же, почему император думает, что нам нужна именно такая наземная война?
— Сенатор, мы знаем, что маневры в космосе очень трудны. Далее. Мы имеем только одно стратегическое укрепление. К тому же, его еще нужно перенести на поверхность. Ведь только поверхность планет имеет значение как для нас, так и для траков. Далее — мы не размножаемся в вакууме. Мы пока еще все те же наземные существа, какими были тысячелетия назад, а поэтому и сражаться мы должны на поверхности. Траки жаждут нашей земли. А если мы будем сражаться с ними в космосе, мы разрушим саму ту землю, которую пытаемся спасти.
Левая бровь Вашбурна ощетинилась:
— У вас мышление времен Песчаных Войн, командир.
— Возможно. Но кто сказал, что это мышление было неверным?
— Моих коллег будет не так просто убедить в этом. Ведь когда-то нас здорово побили в Песчаных Войнах.
На это Джек не мог ответить ничего. Знакомая старая боль опять пронзила его: их предали и бросили. Но он постарался не подавать никакого виду. Он вспомнил о той информации, которую только что сообщил ему Лассадей.
— Может быть, — вяло сказал он, — я могу устроить еще одну демонстрацию?
— Это произведет огромное впечатление, командир. И не скромничайте в запросе финансов из бюджета. Кстати, вам ведь и самому нужен новый бронекостюм. Почему-то этот кажется мне несколько поношенным.
Джек скривил губы:
— Но у нас есть и другие нужды…
— Не ограничивайте себя, командир, — сенатор схватился за перила и наклонился вперед. Его нос уперся в ветровой щит. Он глубоко вздохнул. — Боже, как я люблю экономику во время войны!
* * *
Одутловатое лицо Баластера порозовело:
— Чего ты хочешь?
— Учесть те данные, которые получила станция отслеживания гиперпространства. Я хочу укрепиться на этой планете до того, как по ней ударят траки. Я буду их поджидать, — сказал Джек.
— Но у нас нет подтверждения того, что Стралия под угрозой. Мы все еще ожидаем, официального объявления войны.
— Такой подход к делу дает им возможность нанесения первого удара.
— Может быть. — Баластер прикусил свою толстую губу. — И все-таки Стралия у нас под носом. Я думаю, что у траков хватит соображения для того, чтобы не атаковать нас там.
— У меня другое предчувствие.
Пепис поднес руку к подбородку. Сейчас император явно хотел скрыть выражение своего лица:
— Так что, — пробормотал он дрожащими губами, — вы планируете делать?
— Если мы вылетаем, то нужно делать это сейчас. Хотя мы и находимся рядом со Стралией, у нас все-таки нет возможности уничтожить траков при выходе из гиперпространства. Я возьму с собой Роулинза, а Лассадей останется здесь со вторым и третьим подразделениями. Травеллини будет офицером-дублером.
— Наше рыцарское движение так и развалится, не возродившись?
— Никогда. Вашбурн намекал на то, что Конгресс Доминиона хочет иметь хорошую армию. Он думает, что они пожелают увидеть нас в действии.
Баластер закашлял от раздражения. Пепис махнул рукой, чтобы он затих.
— Когда вы будете готовы?
— Как только будет готов к старту транспортный корабль. Бронекостюмы уже в мастерской, на подзарядке. Это обычное дело после тренировок, так что еще до наступления ночи мы будем готовы.
— Тогда… — рыжие волосы Пеписа затрепетали у него над головой, — тогда лучше сказать “до свидания”. Постарайтесь добыть мне Стралию, а конгрессу — победу.
Джек отдал честь.
— Рад стараться, Ваше Величество, — он уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг что-то вспомнил и остановился. — Я принял сегодня присягу у новобранца. Он остаётся с Лассадеем.
— Только один новобранец? — Пепис удивленно поднял свои рыжие брови. — И кто же он?
— Бывший миссионер. Его зовут Динаро, Ваше Величество. Святой Калин привел его ко мне. Он сказал, что вы в курсе событий.
Баластер побагровел. Казалось, он вот-вот взорвется. Его планы — в который уже раз — были сорваны. Джек понял, что пора уходить.
* * *
Джонатан прервал послеобеденную медитацию Калина. Тот, увидев встревоженное лицо помощника, не стал его бранить.
— В чем дело, Джонатан?
— Пришел командир Шторм. Он очень хочет вас видеть.
— А-а. — Калин кивнул головой. — Хорошо. Пошли его ко мне немного погодя.
Он поднялся на ноги, потянулся и снова сел. Пол едва заметно задрожал. Вошел Джек. На этот раз он не был одет в бронекостюм. Калин сжал зубы.
— Здравствуй, Джек! Я ждал тебя.
— Что ж, в этом ты не ошибся. Сколько времени, по твоим расчетам, мне нужно было, чтобы узнать о Динаро все?
— Честно говоря, я ожидал, что ты придешь чуть позже. Фактически мне было нужно, чтобы он успел присягнуть, — мягко сказал Калин.
Джек остановился на середине комнаты напротив деревянного стола. Калин сидел в кресле. Светло-голубые глаза Джека потемнели. На лице у него пока еще было совсем немного морщин. Плечи — широкие, осанка — стройная. Но Калин никак не мог избавиться от ощущения, что глаза этого рыцаря гораздо старше, чем тело. Какая-то тайна окружала этого человека… Калину всегда было интересно, доживет ли он до того дня, когда эта тайна раскроется.
