— Парамоновна, а почему твоя капуста каким-то душком отдаёт? — не переставая жевать, поинтересовался механик. — Неужто укропа переложила?
— Не могла я его переложить, — ответила из-за печки старуха. — Весь мой укроп в прошлом году помёрз, а сушёного вы, растяпы, так и не завезли.
— Тогда ничего не могу понять, — механик взял из миски очередную пригоршню капусты. — Да тут ещё и пуговка какая-то... Откуда она взялась?
Услышав это сообщение, Цимбаларь машинально коснулся ширинки и убедился, что одна из пуговиц действительно отсутствует. После этого тяга к капусте у него сразу пропала.
Старуха отобрала у механика случайную находку, в её натуральном хозяйстве представлявшую немалую ценность, а затем понюхала капусту.
— Ну конешно! — с горечью воскликнула она. — Кто-то нассал в кадушку. Не дай бог, ещё и в грибы насрали, варвары. Пойду проверю. Уж тогда не сносить вам головы!
Этот демарш послужил как бы сигналом к окончанию чересчур затянувшегося кутежа. Гости вставали и, хлопнув на посошок, начинали собираться в дорогу — наматывали сухие портянки и натягивали на себя многочисленные, пропахшие потом и бензином одёжки.
Обнимаясь на прощание с Петрищевым, Цимбаларь спросил:
— Скажи честно, зачем ты рассказал мне эту сказку про зырянского бога Омоля? Припугнуть хотел?
— Я рассказал тебе сказку? — вытаращился на него бывший военный лётчик. — Ты не путаешь? Я отродясь такой моды не имею. Про баб или, там, про самолёты могу словцо загнуть. Но сказки, извини, не моя стихия. Тебе это, наверное, с пьяных глаз пригрезилось.
— Возможно, — Цимбаларь отвёл взгляд в сторону. — Не забудь сразу после прибытия сдать труп Чалого в прокуратуру. Сопроводительные документы я перешлю попозже...
К полудню в Чарусе вновь восстановился патриархальный покой. О недавнем визите автоколонны напоминали только разъезженные улицы, поломанные заборы да кучи свежего мусора на задворках. В церкви оплывали свечи, поставленные богобоязненными водителями.
Староста Ложкин, вызвавшийся быть добровольным гидом, демонстрировал Цимбаларю местные достопримечательности, чудом сохранившиеся с тех времён, когда русские служилые люди основали здесь первое укреплённое поселение.
— Куда же зыряне подевались? — поинтересовался Цимбаларь, всё ещё находившийся под впечатлением сказки, услышанной от пьяного попутчика.
— Да они тут и не жили никогда, — ответил староста. — Зыряне — кочевой народ. Это сейчас они землю пашут и скот пасут. А раньше вслед за зверем по лесам скитались. Для того и острог поставлен был, чтобы с бродячих инородцев ясак собирать.
— Но я где-то слышал, что прежде здесь находилось капище зырянского бога Омоля, — стоял на своём Цимбаларь.
— Быть такого не может! — Когда староста качал головой, его борода моталась из стороны в сторону, словно метла.
— А Омолево болото у вас есть?
— Имеется.
— Почему оно так называется?
— Поблизости от болота церквушка стояла, в которой зырян и прочих инородцев в истинную веру обращали, — пояснил староста. — В старые времена говорили не «окрестить», а «омолить». Человек, получивший христианское имя, считался «омоленным». С тех пор и пошло. Яшка Омолев. Дунька Омолева.
— Ясно... — буркнул Цимбаларь, хотя в голове его царил полный сумбур, усугублённый зелёным змием и ночными кошмарами.
Издали показав не имеющую исторического значения церковь и столь же заурядный сыродельный цех, староста привёл его к стоящей на отшибе довольно-таки запущенной избе. На бревенчатой стене висела выцветшая от дождей и солнца фанерная табличка, на которой с превеликим трудом можно было разобрать: «Сельский опорный пункт».
Над трубой дрожал горячий воздух, свидетельствуя о том, что печь уже протоплена. Вот только вымыть в избе окна никто не догадался.
Сначала они прошли на ту половину, которая считалась служебной. Стол, законное место которого находилось возле окна, был выдвинут на середину комнаты. Подоконник украшала икона в старинном окладе и блюдечко со свечным огарком. В углах валялись давно осыпавшиеся еловые лапки. На всём лежала печать запустения и печали.
— Здесь наш люд с Матвеем Матвеевичем прощался, — сообщил староста, имея в виду прежнего участкового. — Сколько слёз бабы пролили... Отсюда его ногами вперёд вынесли.
Повздыхав и перекрестившись на икону, Ложкин вручил Цимбаларю ключи от видавшего виды, много раз перекрашенного сейфа, на котором ещё сохранилось фирменное клеймо с двуглавым орлом. Что касается табельного пистолета, запасных обойм и служебного удостоверения, сданных вчера на хранение осмотрительным Петрищевым, то они находились в полном порядке. Это, конечно, радовало, но заодно вызывало упрёки совести.
Рядом с сейфом находился багаж Цимбаларя — объёмистый рюкзак и дорожная сумка. Опасаясь за сохранность ноутбука, чувствительного как к тряске, так и к низкой температуре, он сразу извлёк его на свет божий и включил в сеть.
— Это что — телевизор? — заинтересовался староста.
— И да и нет, — ответил Цимбаларь. — Такая штука называется компьютером. Для любого делового человека это сейчас самый главный помощник. Он заменяет целую библиотеку, пишущую машинку, междугородный телефон и многое-многое другое.
Лёгкое прикосновение к клавишам вызвало на экран титульный лист уголовного дела, заведённого по факту насильственной смерти участкового инспектора Черенкова.
Вновь перекрестившись, староста пробормотал:
— Чего только люди не выдумают... А Матвей Матвеевич как живой, — он указал пальцем на экран, где мерцала фотография Черенкова, согласно правилам приобщённая к уголовному делу. — Для памяти его портрет при себе держите?
— Нет, для следственных нужд. Я собираюсь раскрыть это преступление, — сказал Цимбаларь. — С вашей помощью, конечно.
— Я всё, что знал, ярыжкам вашим рассказал, — староста насупился. — Они тут месяц безвылазно сидели, а ничего не раскрыли.
— Значит, я год просижу. Или два, — Цимбаларь постарался придать своему голосу угрожающие нотки.
— Зачем прошлое ворошить да людей зря дёргать? — Староста недоумённо пожал плечами.
— Преступник должен понести неотвратимое наказание, — с пафосом произнёс Цимбаларь. — В этом и заключается смысл правосудия.
— Бог его накажет... Если уже не наказал, — староста опустил очи долу.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Цимбаларь.
— Слушок такой был, — с неохотой ответил староста. — Дескать, Матвея Матвеевича Витька Чалый порешил. Из-за своей сударушки.
— Вы сами в это верите?
— С Витьки станется...
— Разве Чалый в ту пору находился в Чарусе?
