Да.
— Где и когда?
Как уже упоминалось, полной биографии Шарин Д'Амато не существует.
— Выдайте мне то, что есть.
Она была супругой Джебидии Перкинса с 3222 г. Г.Э. по 3224 г. Г.Э.
— Это все, что вам о ней известно?
Да.
— Когда был создан ее портрет?
В 3223 г. Г.Э.
— Автор — Перкинс?
Да.
— Выдайте биографию Перкинса.
Джебидия Перкинс, родился в 3193 г. Г.Э., космопилот компании Каранга Индастриз с 3215 по 3219 г. Г.Э., пилот картеля Бонвит с 3219 по 3222 г. Г.Э., пилот корпорации Сокол с 3222 по 3224 г. Г.Э., погиб в 3224 г. Г.Э., пилотируя корабль с учеными-наблюдателями в район сверхновой Квинибар.
— Подошел слишком близко? — спросил я.
Неизвестно.
— Шарин Д'Амато была на том корабле?
Неизвестно. Предполагается, что да, но подтверждающих данных нет.
— Существует ли фотография или голограмма Шарин Д'Амато?
Неизвестно.
— Почему думают, что она является на кладбище космонавтов на Пелоране III?
Неизвестно.
— Есть ли свидетельства того, что кто-нибудь ее там видел?
Неизвестно.
— Спасибо, — сказал я и прервал связь.
Меня огорчило, что компьютер выдал столь скупую информацию, но один из приведенных им фактов особенно привлекал внимание: в отличие от прочих богинь и мифических персонажей, Шарин Д'Амато действительно существовала, и вероятно, сама позировала для портрета, который в данное время находился в одном из художественных музеев на Пелоране VII.
Я отыскал в библиотеке кабину видеофона и позвонил Аберкромби, чтобы рассказать ему о своем открытии.
— Интересно, — сказал он, выслушав по видеофону мое сообщение. — Какому музею принадлежит картина?
— Постараюсь выяснить сегодня к вечеру, — сказал я. — Но самое интересное, что она действительно существовала!
Он покачал головой.
— Сомневаюсь.
— Но компьютер сообщил…
— Компьютер врет, черт возьми, — прервал он меня. — Если она родилась в третьем тысячелетии Галактической Эры, как она могла попасть на более ранние портреты, в голограммы и изваяния?
Об этом я еще не думал, и мне нечего было ответить.
— Пошевелите мозгами, Леонардо, — продолжал он. — Если эта Д'Амато существовала на самом деле, то ее портрет — просто случайное совпадение.
— Я мог бы более тщательно исследовать этот вопрос, — предложил я.
— Как? — презрительно фыркнул он. — Вы больше всего рассчитывали на Пелоран VII, и тамошний компьютер уже сказал вам все, что знал.
Он помолчал.
— Слушайте, я не собираюсь писать об этой женщине ученых трудов. Я нанял вас искать ее портреты, а не рассказывать мне, что она спала с каким-то космопилотом пятьсот лет назад. Найдите картину и узнайте, сколько за нее хотят.
— Хорошо, мистер Аберкромби, — сказал я.
— Между прочим, я никогда не слыхал о Джебидии Перкинсе, — пристально глянул он. — Как вы узнали, что он ее рисовал?
— Мне сказал Рубен Венциа.
— Венциа! — повторил он и заинтересованно подался вперед. — Вы с ним закончили?
— Еще не начинал, — ответил я. — Он сам меня разыскал пару недель назад и предложил кое-какую информацию о женщине на портретах.
Пауза.
— Пока все, что он говорил, подтвердилось.
Аберкромби с подозрением прищурился.
— А что вы дали ему взамен на информацию?
— Абсолютно ничего, мистер Аберкромби, — честно ответил я.
— Ничего?! Так не бывает! — резко ответил он. — Что именно вы ему пообещали? Портрет моей женщины?
— Ничего, — повторил я потрясенно. — Он просил определенную информацию о будущих аукционах, но я отказался разглашать эти сведения и не согласился ни в чем ему помогать.
— Что за информация? — не успокаивался он.
— Сведения о портретах женщины, которые вы коллекционируете.
— И после того, как вы отказались ему помочь, он дал вам весь этот материал о картинах? — спросил Аберкромби с явным недоверием.
— Именно так, — сказал я. — Его интересует только сама натура.
Портреты ему не нужны.
— Не нужны?! — взревел Аберкромби. — Ах ты выродок полосатый, да он задрал цену на Килкуллена до 350 тысяч!
— Но он вовсе не собирался ее покупать, — попытался объяснить я.
— Я что, похож на полного идиота? — ледяным тоном поинтересовался Аберкромби.
— Он говорит, что только пытается…
Тут я понял, что экран погас, и я говорю с отключенным видеофоном. Я проверил, не произошло ли случайного обрыва связи, и вернулся к компьютеру, почему-то в приподнятом настроении. Конечно, я был огорчен, что расстроил мистера Аберкромби, но и утешен, что смогу остаться здесь и продолжать исследование, а не идти к нему домой и подробно пересказывать все, о чем узнал. (Я, конечно, мог бы рассказать ему все по видеофону или через компьютер, но он предпочитал беседовать со служащими лично, в чем я не видел смысла: когда я приходил к нему, он обычно заставлял ждать меня часами, а потом требовал, чтобы я уложился в одну-две фразы.) Еще три часа библиотечный компьютер проверял для меня всевозможные источники информации о Шарин Д'Амато, но не смог добавить ничего существенного, хотя выдал несколько романтических легенд о ее призраке, который, как рассказывают, появляется на кладбище, встречая тени погибших космонавтов, и предлагает им на пути к жизни после смерти алкогольные напитки и сексуальные удовольствия.
Я уже собрался уйти из библиотеки и поесть, как вдруг компьютер снова ожил.
— Продолжая поиск данных, я обнаружил книгу с материалами о Брайане Мак-Джиннисе.
— Где она? — спросил я.
— В маленькой местной библиотеке на Агвелле VII.
— Агвелла VII — не человеческая колония, — заметил я. — Интересно, как туда попала книга об африканском ботанике?
— Книга не о Мак-Джиннисе, а о раннем периоде колонизации Уганды Великобританией, — ответил компьютер. — Ее и еще 308 томов об Уганде преподнес в дар Джора Нагата, инженер-строитель угандийского происхождения. Он эмигрировал на Агвеллу VII в 2167 году Г.Э. и работал правительственным консультантом на нескольких стройках.
— Могу я получить доступ к книге? — спросил я.
— Я занес относящиеся к вопросу главы в память и воспроизведу их на экране, — сказал компьютер.
Последовало примерно пятьсот слов о Мак-Джиннисе, который, похоже, прославился в основном тем, что в отношениях с местной фауной проявил больше храбрости, чем ума. Однажды, посещая одну из местных деревень, он отвел от нее бегущее в панике стадо буйволов, сумев вовремя громко закричать и замахать белым платком. Он неоднократно отправлялся в джунгли без оружия и спутников, наблюдать за различными плотоядными. Об открытии им двух новых видов орхидей, одна из которых получила его имя, даже не упоминалось.
