Но раз взлетели еще два, они смогут обстреливать позицию Сорок второго с севера. Вопрос состоял в том, взяться ли за них сразу, как только они появятся в поле зрения, или после ведущего «Лэмпри».
— Сержант Дарден! — позвал он водителя. — Поворачивайте к южной стороне морены со стволом приблизительно сорок градусов к углу склона. Мы собьем первый «Лэмпри», когда он будет пролетать мимо, затем обойдем склон кругом и займемся другими.
Он переключился на частоту «ШеДо» и поглядел на схему боя.
— Двадцать третий, приготовьтесь к движению. Когда мы атакуем первый «Лэмпри», бейте по первому из остальных. Затем вместе навалимся на номер три.
— Понял, сэр, — отозвался другой ствол. — Пора показать этим котятам из ББС, что такое настоящий «хэви метал».
* * *
Дункан только вздохнул, когда земля затряслась по-настоящему. Вспомогательный экран показал, как другой холм — гораздо менее живописный, потому что из него торчали здания, — распался на части, когда ожила вторая «ШеДо». Ее поддерживаемое укосинами орудие смотрело на восток.
Внезапно до Дункана дошло, что ствол не был направлен в небо особенно высоко. Он посмотрел на орудие, посмотрел в направлении вероятной цели и успел только произнести: «Ой, блин», как оружие выстрелило.
* * *
«ШеДо» использовали снаряды, эквивалентные снарядам шестнадцатидюймовых орудий линкоров с «максимальным зарядом». Пуля, однако, являлась подкалиберным снарядом, «стрелой» из обедненного урана, окруженной «башмаком» из термопластика. Следовательно, пуля была очень легкой в сравнении со стандартным снарядом шестнадцатидюймовки. И вместо нарезного дула, которое стабилизировало снаряд в полете вращением, но также и снижало его начальную скорость, это было гладким. Ствол был также почти в три раза длиннее стандартного шестнадцатидюймового, позволяя таким образом передать пуле гораздо большее количество энергии от заряда.
Так как скорость снаряда представляет собой функцию от переданной энергии по отношению к весу снаряда и трению в стволе, снаряд покидал ствол на скоростях, обычно достижимых только космическими кораблями.
Пластмассовый «башмак» отпадал в пределах половины мили, и то, что оставалось, представляло собой заостренный урановый стержень длиной шесть футов и толщиной восемь дюймов, с вольфрамовыми «плавниками» в задней части. Плавники стабилизировали его полет. И он летел, оставляя за собой хвост серебряного огня, преодолевая двадцать километров до цели менее чем за две секунды. Однако такие скорости и энергии не обходятся без некоторых незначительных побочных эффектов.
Дункан вцепился сталепластовыми пальцами в скалу, когда на него обрушился ураганный ветер. Звуковой удар, который выбил стекла и кое-где даже повалил стены в больнице у подножия холма, выглядел почти запоздалым дополнением к ветру. Ветер, достигавший скорости торнадо, обрушился на здания и людей по всему Рочестеру, срывая крыши, обваливая стены, переворачивая грузовики и расшвыривая солдат, словно булавки.
Какие бы побочные эффекты ни вызывал снаряд, его главный эффект был даже более захватывающим. Простое кинетическое воздействие почти наверняка уничтожило бы «Лэмпри» или даже К-Дек — когда снаряды не взрывались, они имели тенденцию пробивать корабли насквозь. Но проектировщиков орудий «ШеДо» понятие «почти» не удовлетворило. Поэтому в середине снаряда «ШеДо» находился маленький заряд антиматерии. Всего лишь эквивалентный ядерному заряду мощностью десять килотонн.
Зрелище удара снаряда по кораблю померкло под напором серебряного огня, потоки которого вырвались из каждого шва и отверстия. Какое-то мгновение казалось, что корабль уцелеет, но затем его просто разнесла на части огненная туча, поглотившая послинов в радиусе в четверть мили. Большие куски, размером с легковой автомобиль или грузовик, долетели почти до боевых порядков людей, а частицы размером с голову человека достигли аж местоположения Дункана.
* * *
— Показушники, — проворчал Дункан, стряхивая грязь. Он подобрал кусок от «Лэмпри», который ударил в вершину холма, и отшвырнул его в сторону. — Конечно, с подходящим снаряжением это легко. А вот попробуйте как-нибудь проделать такое в одном скафандре.
* * *
— Цель поражена, — сказал Двадцать третий. — Ваша очередь, подполковник.
— Верно, — сказал Вагонер. — В следующий раз постарайтесь достичь некоторого угла возвышения; вторичные эффекты выстрела тряхнули целый корпус.
— Хрустяшки, — отозвался Двадцать третий. — Что я еще могу сказать?
— Вы можете сказать: «Есть, сэр», — предложил ему Вагонер. — И замаскироваться.
— Есть, сэр!
— Сорок второй, конец связи.
Он тронул управление и кивнул, когда линия курса встала на место. Курс цели был проложен, потенциальный побочный ущерб отмечен. Они произведут выстрел вдоль края корпуса, но не рядом с каким-либо госпиталем, как этот идиот в Двадцать третьем. И цель находилась выше по меньшей мере на тысячу футов. Ущерб должен быть минимальным.
— Сорок второй, приготовиться, — сказал он по внутреннему интеркому. — Цель через три, две, одну…
* * *
Аттенреналслар выругался, когда взорвался летевший позади командный корабль, и начал мотать свой «Лэмпри» из стороны в сторону, надеясь сбить прицел того проклятого демонами оружия.
Самоходка, атаковавшая командный корабль, уже скрылась за одной из маленьких гор, что усеивали эту равнину, и он был уверен, что приборы на мгновение засекли другую. Но расшифровка проклятой технологии Аллдената являлась задачей тех, кто их изучал; большинство значков были ему незнакомы.
— Ну давай выходи, — шептал он, поглаживая управление оружием, нацеленным на отдаленный пригорок. — Выходи, мелкий абат, и посмотри, что у Аттенреналслара для тебя есть…
* * *
— Говнюк маневрирует, подполковник, — сообщил сержант Притчетт. Стрелок поставил орудие «ШеДо» на полный автомат, когда показался «Лэмпри», и нажал пусковую кнопку. — Решение на подходе.
Радар на миллиметровых волнах сбоку ствола «окрашивал» цель, сравнивая ее с электронными изображениями различного оборудования послинов в памяти. Бортовой компьютер решил, что да, это посадочный модуль, и отсутствие ответа на запрос «Свой-чужой» свидетельствовало, что да, это была обоснованная цель. Затем он провел лучом лазера внутри ствола, проверяя, в хорошем ли он состоянии для производства выстрела, и другим по внешней поверхности, определяя, все ли опорные структуры, которым полагалось его поддерживать, действительно функционируют. Наконец он просчитал искривление ствола, число сделанных из него выстрелов, температуру воздуха, и несметное количество других переменных, чтобы принять адекватное решение о производстве выстрела.
