- Все? - спросил Савка. - До свидания-с!
- В Приказе, - уточнил Викентий Ильич, глядя мне в глаза строго и ласково. - В течение трёх дней.
Они удалились. Викентий Ильич вышагивал широко и прямо, что-то насвистывая, а чернильная крыса, семеня, ковырялась в портфеле - наверное, отключала рацию.
Самое смешное было то, что две недели назад я действительно подавал прошение о натурализации, надеясь, в перспективе, получить выездную визу в Марсо-Фриско. И вот эта самая чернильная крыса в Приказе по делам иноземцев, глядя на меня пустыми глазами, прозрачно намекнула, что для успешного прохождения бумаг потребуется никак не менее полугода (марсианского) - или трёх тысяч целковых в разные лапы...
15
- Дашка, - позвал я негромко, когда оба винтоплана бесшумно взмыли и пропали из поля зрения.
- Ай? - откликнулась Дашка.
- Книжка у тебя?
- Туточки. - Дашка похлопала обеими руками по перине.
- Давай сюда.
- Не соизволит ли светлый князь... - заговорил Савка.
- Не соизволит, - оборвал я, беря у Дашки книгу.
- Темновато здесь, - не смирился Савка.
- Принеси свет.
- Дует...
- Навесь двери.
- Бояре ждут...
- Я князь или не князь? - спросил я, листая книгу.
- Истинно, князь! - Савка низко поклонился.
- Тогда убери стражу и убирайся сам. - (Кажется, я начал входить во вкус роли. А что мне ещё оставалось?..) - И принеси нормальную одежду. И пожрать чего-нибудь. Сюда.
- Как прикажете-с. - Савка посмотрел на добрых молодцев, и они гурьбой кинулись в обе двери. - А только лучше бы вам в светлицу подняться. Дует, а двери навешивать - долгая песня. Заодно и опочивальню обставят - ранее не успели-с...
Я захлопнул книгу и набрал полные лёгкие, дабы рявкнуть что-нибудь, приличествующее роли и случаю. Савка смотрел на меня ясными преданными глазами, а Дашка, открыв рот, с любопытством ждала, что именно я рявкну.
- Бысть по сему... - сказал я. Выпустил излишки воздуха, сунул книгу под мышку и стал слезать со стула.
- И бояре заждались, - приободрился Савка.
- Девятнадцать лет ждали? Подождут и ещё, до вечера... - Я запахнул кафтан и посмотрел, не видна ли из-под него сорочка. Сорочка была не видна. - Завтрак нам с Дашкой в светлицу подашь. Веди.
- Девку к себе берёте? - удивился Савка.
- Беру, если она не против. Кстати: Саньку посади в холодную. Без порток.
- Кого-с?
- Ну этого, как он там... старого чёрта. Как его звать-то? - обратился я к Дашке.
- Ой, не надо, Андрей Павлович, я пошутила! Он же старенький.
- Он тебя порол?
- Порол. Так ведь не по злоб[/]е порол, а для порядку!
- У меня другие порядки будут. Сёмка, вот его как! Сёмку Бутикова - в холодную. До утра.
- Никак нельзя, светлый князь.
- Это почему?
- Там, где он сейчас - и без того холодно - холодней некуда. - Савка вздохнул. - Помер Сёмка Бутиков-Стукач, Парамонов сын - пора пришла... Ни разу Парамонычем не зван, помер, как писано.
- Ой, - сказала Дашка, закрывая ладошкой рот. - А я-то...
- Бутиков-Стукач? - переспросил я. - Так это же...
- Папаня мой, - кивнул Савка.
- Ну, извини.
- А ничего, светлый князь, все помрём. Вот и я помру, и тоже по вашей милости. Папаня мой удавился, как вы ему ручку дать не изволили. Мне же кровью истечь написано. И ещё много смертей будет... Зато Россия воскресе!
- Господи, - сказал я. - Всё-таки вы тут все сумасшедшие. Зачем же давиться-то было? Ну, дурак я был, ну не в себе. Не понимал ни черта - и сейчас не понимаю...
- Прощения папаня испрашивал - а вы не даровали-с.
- Да за что?
- Опричную экзекуторскую помните?
- Ещё бы.
- А исполнителя?
- Нет: он же всегда в маске был. Погоди! Так это...
- Он-с.
- Н-да... - Я посмотрел на Дашку. - Выходит, одна и та же плётка по нашим спинам гуляла - а, Дарья? Тебя-то за что?
- За всякое. То румяна не так наложу, то паркет недовощён, а то перевощён. Мне же, окромя постели, все внове было.
- Папаня на девках руку правил, - объяснил Савка. - Чтобы не больно, а с виду хлёстко. Знал, кого пороть будет. Опричнине по закону не велено исполнителей содержать, добровольцы порют. Вот он и готовился, вас поджидаючи... А что удавился, так это обычное дело, и вы себя, светлый князь, не казните. В нашей династии все нехорошей смертью мрут.
- Так написано?
- Так написано...
- Здесь? - я ткнул пальцем в книгу, которую всё ещё держал под мышкой.
- На роду-с. Ну, и здесь тоже, только не всё.
- Ну вот что, Савелий Семёнович...
- Семёнов, светлый князь. Савка Семёнов.
- Ладно, тебе виднее... Вот что, Савка: похоже, застрял я тут у вас надолго и прочно, а понять ни черта не могу. Так что, пока не прочту, - я похлопал по книге, - ни в каких ваших спектаклях играть не буду. Считай это моей княжьей волей, если тебе так понятнее. Веди в светлицу.
- И девку тоже?
- Это как она скажет. Пойдёшь? - спросил я Дашку.
- Только приоденусь, Андрей Павлович. Не в жёлтом же, в княжью светлицу-то.
- Ладно. Буду ждать.
Идти пришлось через трапезную. В ней было полно "бояр". А может, и просто бояр, без кавычек, кто их тут знает... Все они были бородаты, и бороды у них, в отличие от метрдотеля и гусляра в кабаке "Вояжёра", были настоящие, не накладные - в этом я ещё вчера убедился. Бояре при моём появлении встали. Многие (не все) поснимали шапки, кое-кто согнулся в низком поклоне... Не зная, как на это реагировать, я сделал строгое лицо и целеустремлённо шагал за Савкой, придерживая полы кафтана. Обошлось без инцидентов.
Светлица оказалась уютной двухсветной комнаткой в юго-восточном углу терема, обставленной пышно и тесно. Стёкла были прозрачными, без витражей. Но я не стал обозревать окрестности, а выбрал кресло поудобнее (возле окна), придвинул к нему низенький столик с перламутровой инкрустацией, уселся и открыл книгу на пятьсот сорок третьей странице.
- Правильно, светлый князь, - одобрительно прокомментировал Савка. Лучше всего с варяга начать, с Грюндальфссона. Гишпанец мудрёно пишет, да и не всегда знает, о чем. А варяжья душа - почти русская...
Я отмахнулся.
16
Маасме Грюндальфссон
Опыт некритического прочтения романа( Л.К.Саргассы "Я червь, я Богъ".
...Новгородцы призвали варяжского князя Рюрика володеть Русью.
Рюрик родил Игоря.
Игорь родил Святослава.
Святослав родил Ярополка и Владимира, крестившего Русь.
Владимир родил Ярослава. (Между Владимиром и Ярославом четыре года княжил Святополк Окаянный, сын Ярополков.)
Ярослав родил Владимира, Изяслава, Святослава, Всеволода, Вячеслава и Игоря. Междоусобиями сих сыновей Ярославовых нарушилось прямое наследование русского престола, но генетическая линия Рюрика без труда прослеживается вплоть до Иоанна IV Васильевича (Грозного).
