Та всё ещё сидела на кушетке. Ефрем накинул на её плечи белый медицинский халат и разорвал второй, чтобы она вытерла тело, облитое кровью.
— Что здесь случилось?! Что произошло? — в экстремальных ситуациях голос Валлисы звучал жёстко, где-то даже с металлическим оттенком. В команде все к этому привыкли, но на Раду изменившийся голос подействовал как удар хлыста.
— Я… мы…, — промямлила она.
— Слушай меня внимательно! — Валлиса сделала несколько шагов к новой знакомой натуральной строевой поступью, взяла её ладонью за подбородок, взглянула в глаза. — Что здесь только что произошло? Ты можешь ответить?
Рада закивала головой, потом закашлялась, и первое, что она сказала, поразило всех членов команды:
— Он ввалился оттуда, — она рукой показала на распахнутый вентиляционный люк. — Я не знаю, кто это, но не человек. Я первая его увидела, но Макшерип отреагировать не успел. Существо прямо оттуда, — Рада снова показала на люк, — прыгнуло на нас. Мулат свалился на меня. А потом я увидела кровь… Больше я ничего не помню…
Валлиса подошла к указанному месту, осмотрела отверстие люка, сняла что-то, прилипшее к краю. Затем вернулась к операционным кушеткам, проверила пульс Макшерипа, подняла веко с уже потухшего глаза, с заметной горечью кивнула головой и таким же строевым шагом направилась к выходу, бросив на ходу:
— Макшерип мёртв. Сожгите тело в ультрафиксаторе — пятнадцати минут хватит. Далее: девушку приведите в порядок, — она не глядя, ткнула указательным пальцем в сторону Рады. — Здесь оставаться опасно. Через полчаса мы выходим. Отправляемся в Москву. Всё.
— Валлиса, а как же…, — попытался возразить Ефрем.
— Выполнять! — перебила его начальница.
В следующую секунду металлическая дверь возвестила оставшимся об удалившейся командирше.
Ефрем подошёл к телу Макшерипа. Ещё недавно ни у кого даже мысли не могло возникнуть о скорой кончине гиганта. Что ж делать, работа такая. Ефрем обратил внимание на рану, из которой кровь хлестать уже перестала. Сколько же в человеке этой жидкости — ведро? два? Во всяком случае, не больше, поскольку именно ведра два вылилось на пол лаборатории из мулата. Но этого более чем достаточно для незамедлительной отправки в мир иной. Интересно, а он уже там? Вдруг Ефрем обратил внимание на какой-то посторонний предмет, торчащий из раны. Взяв с инструментального стеклянного стола медицинский пинцет, Ефрем в следующую секунду подцепил и принялся вытаскивать из раны не слишком длинный, но оказавшимся смертельным заляпанный кровью металлический предмет, оказавшийся орудием убийства. Это было как раз вовремя, потому что его напарники уже запихнули огромный труп мулата в металлопластиковый мешок, положили на каталку и вывезли в коридор, ведущий к ультрафиксатору. Но Ефрем на обычную работу напарников не обращал внимания. Смерть — не такое уж невиданное дело. Каждый знал, куда идёт, с кем и зачем. А металлический штырь, укравший жизнь у гиганта, мог оказаться очень и очень нужным хотя бы для «разбора полётов», который должен состояться по прибытии в столицу. Как этот кусок металла угодил в нервный центр мулата, перерезал ему сонную артерию и проник глубоко в тело — решать будут специалисты. Ефрем попытался в одном месте, чуть ли не по самому центру, оголить салфеткой метал от запёкшейся крови и увидел в обнажённом кусочке грань кинжального лезвия! Вот это да! Значит, Макшерип убит не простой заточкой! Это настоящий кинжал! В зоне? Кинжал?
— Ну, дела…, — вторя Валлисе, прохрипел Ефрем.
— Что случилось? — послышался женский голос.
Ефрем оглянулся. Невдалеке от него на кушетке сидела Рада и внимательно следила за действиями мужчины.
— Нет, ничего, — Ефрем кинул покрытый запёкшейся кровью клинок в целлофановый мешочек, погрузил мешочек в кейс автоклава и захлопнул крышку.
— Ничего, — повторил он. — Нам надо собираться. Через двадцать минут мы уходим отсюда…
— …навсегда? — в унисон ему промолвила Рада.
— Не знаю. Может быть.
Ратибор сидел, не шевелясь возле рабочего стола. Его единственный глаз во лбу, не мигая, смотрел на противоположную стену, где висел большой металлический крест. В рабочем кабинете, являвшимся к тому же пещерным гротом, столовой и спальней, на стенах почти ничего лишнего не было. К тому же металлический крест никак нельзя было считать лишним. В трудные минуты Ратибор всегда смотрел на него, ища ответ на мучившие вопросы. И ответы практически всегда находились. Правильно ли он поступил, разрешив Раде познакомиться с андрогинами? Какой интерес может составлять жизненный уклад жителей внешнего мира, технологические достижения за всю историю человечества, взгляды людей прошлого на будущее планеты?
К тому же, Рада так похожа на жителей прошлого, что просто удивительно, почему мутация почти никак не затронула девушку во внешних чертах? Как-то раз она даже высказывала удивительные мысли о человеческом бессмертии. Никого из мутантов этот вопрос не интересовал, потому что они, как население, были слишком молодыми насельниками планеты Земля. Этот вопрос, вероятно, интересен тем, кто стремится овладеть властью над всеми странами и продолжить старые традиции поклонения деньгам. Ратибор не знал, сколько лет отпущено прожить ему в этом сложившемся из войн мире, но он всегда беседовал с Творцом, умел общаться с глубоким сознанием жизни всей планеты и уже познал, что смысл жизни состоит не в получении власти денег над всеми народами, а в чём-то другом, более ценном и ещё не испытанном.
Желания и стремления разных цивилизаций не могут быть полезными ничем ни насельникам внешнего мира, ни новым жителям зон. Причём, многие люди — жители старого мира, те, кто не желает оставаться под пестованием чудовищ, — приходят в зону. Приходят, чтобы начать новую жизнь, не прося для этого ничего взамен.
Но, с другой стороны, жить, всё время, ожидая удара из внешнего мира от оставшихся там агрессивных живых тварей? Конечно же, андрогины не напали ещё и потому, что атмосфера в зонах непригодна для внешней жизни, а применение ракетных ударов грозит уничтожением всей планете, в лучшем случае — всему живому. Совсем недавно в архивных источниках, оставшихся в зоне не вывезенными, на белый свет всплыли описания опытов, проводимых раньше человечеством над планетой. Когда-то со всей серьёзностью обсуждались абсурдные эксперименты о повороте рек вспять во всей Сибири, о растапливании льдов обоих полюсов, об остановке вращения планеты вокруг собственной оси! Про последнее и говорить не стоит — случись такое, человечество просто исчезло бы, лишившись четвёртого временного измерения. А оживление Северного ледовитого океана принесло бы бытовую пользу только России. Но даже в этом случае российская тундра окажется затопленной. Не спасутся от потопления страны Скандинавского полуострова, Англия, Ирландия, Гренландия и Канада. Кто же автор таких глобальных перемен и тектонических сдвигов? Кто из недалёких умом людей пытается доказать кому-то, что человек — действительный царь природы?
