Теперь она могла ночевать под крышей, среди друзей. Народу в этих краях было немного, все знали друг друга и искали компаний. Прибытию Роники особо обрадовались старшие сыновья владельца дома.
В свои двадцать два года это была высокая, длинноногая, объемная в плечах и бедрах, полногрудая девушка с широким лицом; под темными ровными бровями зеленели глаза. Вздернутый нос, чувственный рот, белая, чуть веснушчатая кожа; волнистые янтарные волосы придерживала лента, расшитая бусинами; пряди ниспадали до самых плеч. Словом - ничего экзотического. Шерстяная куртка, брюки и шляпа потерлись и вылиняли от стирки, в рюкзаке же не было ничего, кроме запасной одежды и обуви, мелкой кухонной утвари и ее исследовательских приборов. Здесь она рассталась с "кроличьей" палкой и сверлом для разжигания огня; такое снаряжение она могла сделать в любой момент.
Весьма привлекательная девица, тем более что она лишь недавно закончила курс в Виттохрии - в городе . Молодые люди поначалу надеялись обнаружить в ней моральную неустойчивость, испытали разочарование и решили вместе с родней выслушать, что она расскажет им о краях, лежащих далеко за пределами их кругозора. С юга Роника принесла разнообразные слухи и сплетни - весьма развлекательные, и все были довольны. О целях своей экспедиции ничего конкретного она не говорила, да никто и не спрашивал. Уже два десятилетия Волк вечно чем-нибудь промышлял в здешних окрестностях, ему помогали отдельные представители других Лож, но чужие дела не слишком-то затрагивали повседневную жизнь обитателей, усвоивших твердое правило занимайся только своим собственным делом. Потом, большинство местных жителей все равно принадлежали к Ложе Волка и, считаясь с намеками мастера Ложи, остерегали соседей от излишнего любопытства.
К тому же Роника Биркен, Покорительница, провела целых четыре года вдали от дикой природы. Всем было понятно, как стремилась она освежить свои познания и умения, заодно проводя какие-то исследования и изыскания для своей Ложи и народа. Так что она без помех вернулась в Кенай. Один за другим появлялись перед ней ориентиры; давно заброшенная крепость, оставшаяся от войн с монгами, разрушенная и забытая, как и Энкрэдж <Совр. Анкоридж, город на берегу залива Кука.> - урочище, тое добывались строительные материалы. Аммонийная горка могильным курганом прикрыла древний нефтехимический завод, когда несколько столетий назад он лишился всех полезных сооружений. Достаточно современное промышленное здание тоже лежало в руинах, поскольку последняя капля природного газа, который здесь перерабатывался, давно иссякла, а корни и непогода разрушили все, что не использовал человек.
Впрочем, не так далеко оказалось более новое и доходное предприятие, превращающее отбросы и всякий мусор, в основном опилки, в топливо нынешнего дня; оно располагалось на краю Кеная, жившего по-прежнему интенсивной жизнью.
Пять тысяч жителей делали город самым крупным на огромной территории.
Вдоль привычных улочек жались дома; деревянные мостовые подчас даже сменялись асфальтовыми. Дома были украшены искусной резьбой и раскрашены, как и на материке. Некоторые из них принадлежали торговцам, купцам, брокерам, докторам, ветеринарам и разным специалистам, имевшим свое дело на суше. Еще было несколько складов, фабрик, коптилен, лесопилка... гостиница, бар с грилем, школа, две церкви и парк с языческими святилищами... Над всеми зданиями высилось Собрание Ложи Волка, с трехъярусной крышей из дранки, тотемной <Столбы выполнены в виде индейских инжунских тотемов.> колоннадой и сторожевой башней; тут находилась администрация, в том числе и городской зал собраний, и библиотека... Эмблемы на частных домах указывали на места собраний других Лож... Все рыбацкие лодки были в море, но у причала оставались три грузовых судна, их наклоненные мачты вырисовывались на фоне тумана, укрывавшего далекие вершины; паром, на котором быки крутили гребные колеса, полз через залив из Тионека.
Народу на улицах было немного, в основном занятые игрой дети: белые, эскимосы, алеуты, инжуны и разнообразные метисы, бегавшие среди суетящихся дворняжек и важных маламутов.
Время от времени, стуча копытами, проезжал верховой, про-громыхивала телега. Встречные пешеходы здоровались с Роникой.
Здесь мужчины и женщины одевались почти одинаково, впрочем, нередко одежды были красиво расшиты; мужчины носили бороды и длинные волосы, женщины распускали волосы до половины спины; улицы пахли морем, смесью морской соли, смолы и рыбы, дыма и запаха человека. Солнце на западном горизонте опустилось за облака. В окнах мерцал свет ламп.
Роника направилась к Собранию Волка, поднялась по ступеням, взошла на крыльцо и открыла парадную дверь; пол и стены впечатляющего своими просторами зала были обшиты панелями твердого дерева, на которых причудливо змеились слои; портреты предков чередовались с трофеями; в каменном очаге пылали бревна, тени и отблески пламени плясали на стенах.
Двери были открыты для каждого. Роника назвала свое имя возле стола в приемной. Далее ее направили вверх по лестнице в нужный кабинет.
Дверь оказалась закрытой. В сумраке коридора она заметила, что эмблему мастера Ложи лишь недавно обновили свежей краской. Винтовка и плуг, скрещенные над раскрытой книгой, напоминали о том, что Ложи породила сама необходимость; вместе легче было сражаться, помогать друг другу и сохранять знания. Роника нахмурилась - войны с монгами давно закончились, но маураи...
Беньо Смит не запрещал беспокоить себя, клерк внизу не упомянул об этом, и Роника хотела побыстрее выполнить свой непосредственный долг отчитаться, а потом отправиться к матери и отчиму. Она постучала.
- Войдите, - ответил голос по транскому <Коммуникационное устройство.>.
Войдя, она сразу заметила усталость на орлином лице Беньо, сидевшего, впрочем, с прямой спиной, седые волосы и козлиная бородка <Черты образа Дяди Сэма - воплощения США.> казались символами сопротивления. Гость, находившийся в кабинете, поднялся и отвесил ей любезный поклон. Прямо как маурай, подумала она с негодованием. Жест был вдвойне не к месту, учитывая голубую форму офицера Союза и знаки отличия капитана.
- Роника! - негромко воскликнул Беньо. - Входи... рад видеть тебя, дорогая.
- С позволения дамы представлюсь, - сказал незнакомец. - Микли Карст.
- Роника Биркен. - Она ответила на рукопожатие. Гость чуть задержал ее ладонь в своей руке, разглядывая ее в свете лампы и тех скудных отблесках заката, что еще брезжил за окном. Этому невысокому и крепкому мужчине было лет под пятьдесят, однако движения его оставались порывистыми. Крупная голова, острый длинный нос, небольшие льдистые голубые глаза, коротко стриженные седые волосы и борода, меж тонких губ проглядывали зубы. Высокий голос слегка тараторил. Когда гость улыбнулся, лицо его преобразилось; незнакомец умел очаровывать.
