Кобылка влекла за собою видавшую виды двуколку - местами проржавевшую, местами сохранившую былой блеск, - что мерно катилась вперед. Ездок, закутанный в шарф и плед, управлялся с поводьями и хлыстом не то чтобы блестяще - ведь ему то и дело приходилось хвататься за шляпу затянутой в перчатку рукой.
Двуколка прогрохотала по аллее, где по обе стороны выстроились неопрятные домишки, а затем свернула в извилистый переулок и покатила по узкому объездному пути. Звяканье колес и цокот копыт эхом отражались от стен. Высоко в небесах слабые попытки солнца явить себя во всей своей славе давно уже сошли на нет. День угасал под серой моросящей пеленой, что время от времени грозила прорваться яростным ливнем.
За последним углом открылась перспектива более широкая. Булыжник мостовой сменился слякотной проселочной дорогой, а еще дальше, за вторым поворотом, строения расступились, открывая взгляду величественные утесы и вздымающиеся неприступные скалы, обозначившие восточную окраину города. Дорога свернула вверх параллельно горам. Здесь дома встречались куда реже, зато выглядели не в пример роскошнее; каждый стоял на своем собственном участке и утопал в зелени.
Рядом с одной из вилл ездок, заметив что-то краем глаза, поспешно натянул поводья.
"Вот те на! - возможно, размышляла про себя крапчатая кобылка по поводу этой остановки. - А ведь и впрямь самое время было бы отдохнуть, просто-таки самое время, в любой день, кроме нынешнего. А так - где он, дом и ведро с кормом? О, помчаться бы снова, обгоняя ветер!.. И чего он такого интересного нашел в этом унылом месте?"
Слово "унылый" было подобрано на редкость удачно. Этот дом мало походил на ухоженные особнячки вдоль дороги, разве что материал на него пошел такой же: иссиня-серый камень и местами - кирпичная облицовка. Огромный, мрачный, угрюмый особняк высился изрядно в стороне от дороги за внушительной оградой. Видавший виды фасад щетинился льдистыми арками, витыми трубами и грозными фронтонами. С высоты крыши, над парадным входом, на гостей свирепо таращились насупленные каменные ангелы. Густой покров плюща затянул стены соседних домов, но не этого; вместо того, свесы крыши источали мерзость запустения.
Все здесь дышало распадом. Даже вековые дубы во дворе словно бы увядали, изгороди удрученно нахохлились, трава сочилась меланхолией. Однако внимание к себе приковывал в первую очередь сам особняк. Если смотреть на него не отрываясь достаточно долго, в воображении наблюдателя дом как по волшебству преображался, оживал и мрачно хмурился, точно физиономия восставшего из земли жуткого тролля: с двумя окнами эркера вместо глаз, с крышей и трубами вместо шляпы, а полуобвалившиеся ступени перед парадным входом больше всего напоминали пасть с обломанными зубами.
Однако владелец двуколки остановился отнюдь не ради дома и безотрадных окрестностей - их он проезжал по пути не раз и не два. Его взгляд привлекла одинокая фигура слуги - тот сломя голову носился по двору, точно резиновый мячик. Пулей вылетев из боковой двери, слуга тут же исчез за углом. Затем, вновь появившись по другую сторону дома, бросился к конюшням, а оттуда - в сад. Затем снова нырнул в боковую дверь, выбежал из парадного входа и заметался между пилястрами и вокруг обвалившихся каменных ступеней, заламывая руки и непрестанно выкрикивая одну и ту же неразборчивую последовательность слогов срывающимся от волнения голосом.
В какой-то момент слуга заметил, что за ним наблюдают с дороги. За долю секунды он преодолел разделяющее расстояние и прильнул к воротам ограды, вцепившись в прутья побелевшими пальцами.
- Вы его не видели? - встревоженно воззвал слуга, с трудом переводя дух.
- Кого не видел? - уточнил ездок.
- Да огромного свирепого пса, кого ж еще! - пояснил слуга - лакей, судя по платью и манере держаться.
- Где же?
- Да где угодно! Огромный свирепый пес. Турок - ну, собака такая, мастиф нашего старикана. Он как сквозь землю провалился - псина, не старикан. Вы его не видели?
- Боюсь, что нет, простите, - отозвался ездок, ероша седоватую, похожую на щетку шевелюру.
- Просто ужас какой-то. Если старикан вернется и обнаружит, что пса нет как нет, тут и мне заодно на дверь укажут. Оказаться на мели - в мои-то годы! Ох, я так и знал! Так и стоит перед глазами этот кошмар, так и стоит! Да так ясно, точно вживую!
- Держу пари, пес объявится. Скорее всего просто рыщет где-нибудь, предположил профессор Тиггз - ибо в двуколке ехал не кто иной, как он, скользнув взглядом по окрестностям. - Кто-нибудь его непременно опознает. Такие животные не забываются, знаете ли.
- Верно, верно, - подтвердил лакей, уставившись безумным взглядом в никуда. - Этот пес уже никого не слушает, даже старика. Характер у него всегда был прескверный - ну, у мастифа то есть. На зов не идет, слушаться не желает... вытворяет все, что заблагорассудится. Да вы его видели... вот вы бы рискнули его муштровать? Никто в толк взять не может, что на зверюгу такое нашло. Ветеринар только вчера у нас побывал - и ушел, тряся головой. Подождите, вот обнаружит он, что старикан ему платить не собирается, поскольку диагноз не поставлен... Он не то что головой, он и кулаком потрясать станет!
- А как давно собака исчезла?
- Уж и не знаю. Только несколько часов назад он был тут, валялся себе, точно вдребезги пьяный забулдыга, в садочке. Я на него никакого внимания не обращал. Видимо, зря. А потом взял да и как сквозь землю провалился. И теперь я за это сполна заплачу. Вот уже предчувствую, что так оно и будет.
- Но с какой стати за собаку отвечаете именно вы? Наверняка конюх...
- Какой такой конюх? - презрительно рассмеялся лакей
- Ну, если не конюх, то помощник конюха...
- Помощник конюха?
- Или мальчик при псарне...
- Ха! - фыркнул лакей.
Профессор умолк, глядя мимо лакея на унылую усадьбу. Запущенное состояние дома и участка, пресловутая скупость хозяина, горестная участь лакея - все это складывалось в логичную, вполне предсказуемую картину, так что невозможно было не понять, как обстоят дела в хозяйстве старого скряги.
- Ну хоть кухарка-то у вас есть - чтобы стряпать там, тарелки со стаканами мыть и...
- Ни души. Вы только взгляните на мои руки, - пожаловался лакей, протягивая вышеозначенные конечности сквозь решетку, дабы профессор изучил их должным образом. - Хуже, чем у судомойки!
- Понятно. Извините, я и не сознавал, как вам туго приходится. Профессор вновь уселся в двуколку и взял поводья. - Что до пса - думаю, он скоро объявится. Если вдруг замечу его по пути - непременно вас извещу. Удачи вам. Возможно, оно и к лучшему.
- Весьма вам признателен, - ответствовал лакей и поспешил обратно в дом.
