Перед тахтой возникло объемное изображение известного репортера. Голлоувей, удобно расположившись на капоте полицейской машины, комментировал события минувшей ночи: «Манхэттен превратился в кровавую бойню. — Камера медленно скользнула к телу, распростертому на асфальте. Жители в панике. На улицах бронетехника. Впервые за всю историю Америки мои сограждане боятся выйти на улицу. Смерть подстерегает повсюду. — Оператор вновь перевел камеру на изувеченный труп. — Этот человек вышел из дома всего полчаса назад. Он направлялся в супермаркет в надежде купить для сынишки мороженое. То, что вы видите сейчас, потрясает до глубины души. Кто, я спрашиваю, кто ответит за страшные преступления?»
Бронсон не стал дожидаться ответа и выключил гологравизор.
— Вы чем-то расстроены, сэр? — черт знает откуда возник XZ. — Не желаете анекдот?
Только анекдота Бронсону сейчас и не хватало.
— Нет, спасибо, — процедил сквозь зубы Аллигатор, — отвали!
Робот обиженно отъехал в угол комнаты.
— Должен заметить, — ехидно сказал он, — что если вы не поторопитесь, то опоздаете в «Мотордженерал» и вам влепят выговор!
Но возможные неприятности волновали Гарри на текущий момент меньше всего.
— Уйди, икс зет, — взмолился Бронсон, — прошу тебя!
Робот, недовольно ворча, удалился.
Бронсон никогда раньше не задумывался над природой таких социальных явлений, как серийные убийства; не волновали его и психологические аспекты насилия в целом. Проявления подобного рода он либо оставлял без внимания, либо списывал на то, что «психопат, не удавленный в раннем детстве, представляет серьезную опасность для общества, будучи взрослым подонком». Естественно, данная позиция не отличалась оригинальностью — примерно так же к социальным катаклизмам относилось большинство американцев.
Месяца четыре назад Аллигатор случайно попал на публичное выступление Норберта Апра, профессора кафедры моральной и политической философии одного из крупнейших американских университетов. Название университета Гарри выбросил из своей памяти, а Норберт Апр задержался в ней только по той простой причине, что Бронсон за всю свою жизнь не слышал более нудной лекции. Профессор двинул речь этак часа на три, в которой добросовестно и с упорством высказывал свою озабоченность вопросами невротизации американского общества.
В начале выступления светило науки заявил, что неимоверно важно на самых ранних стадиях выявлять малейшие отклонения психики. «Даже если предположить ярко выраженную биологическую склонность к психопатии, — яро отстаивал свою точку зрения профессор, — институт раннего вмешательства все равно может принести очевидную пользу». Профессора не смущало отсутствие оппонентов. Спор с самим собой — что может быть гуманнее?
«Конечно, многие думают, что если человек появляется на свет с деформированными мозгами, то здесь уж ничего не поделаешь, но это далеко не так!» Гарри припомнил, как профессор, свесившись с кафедры, зыркнул в зал совиными глазками. Это выглядело столь комично, что Бронсон даже по прошествии времени не мог сдержать улыбки. «Существуют прекрасные методы лечения целого ряда врожденных психических расстройств. Целого ряда, уверяю вас, господа. К таковым, бесспорно, следует отнести лоботомию, электрошок и разработанные за последние годы терапевтические методы, включающие в себя чудесные нейропрепараты, тормозящие мозговую активность пациента.
Но чаще всего психопатология является следствием жестокого обращения с ребенком в раннем детстве. Каждый ребенок нуждается в определенном стимулировании своего психического аппарата. Если этого нет, то деформация сознания наступает столь же неизбежно, как и смерть, поджидающая каждого из нас… — Очевидно, профессор задушил в себе поэта. — Социальные корни психопатии за последнее время существенно изменились. Во второй половине двадцатого века основной проблемой общества являлся так называемый экзистенциальный кризис, влекущий за собой суицидальные тенденции и деликвентное поведение. Тяжелая бесперспективная жизнь, материальная необеспеченность, Крушение нравственных Ценностей буквально сводили человека с ума, угнетая его душу. Теперь же ситуация в значительной мере изменитесь. Многие из негативных социальных явлений ушли в прошлое. Я надеюсь, вы не станете отрицать, что большая часть американского общества достаточно хорошо обустроена в жизни. У нас практически отсутствует бедность, в том крайнем ее проявлении, которое влечет за собой деградацию сознания».
Профессор говорил многословно и путанно. Бронсон удивлялся тому, что помнит практически каждую фразу.
«Конечно, каждый индивид имеет право на личную, так сказать, проблематику. Увеличив уровень благосостояния общества, невозможно сделать сразу всех здоровыми. Но я не вижу тех причин, которые могли бы привести наши психиатрические лечебницы в состояние шока. Таких причин попросту не существует. А больницы переполнены, и пациенты все поступают».
Бронсон припомнил, как профессор потешно разводил толстыми ручками. Тогда Гарри не придал словам ученого особого значения, но теперь…
США охватила волна убийств. Причем большая их часть оставалась неизвестна общественности, так как пресса освещала только самые громкие из них. Бронсон же, в силу высокого положения, имел свои источники…
Аллигатор сел к компьютеру и вошел в Интернет. Электронные газеты пестрели заголовками о страшной религиозной секте, приверженцы которой потрошат законопослушных американцев. И конечно же, ни слова о более «мелких» преступлениях. Газетчики, как обычно, заботились исключительно о тиражах и рейтингах своих изданий. Правда же состояла в том, что убийства приобрели масштаб военных действий. Убивали все — от домохозяйки до сержанта полиции. Видимо, журналистам была дана команда. Какая-то высокопоставленная сволочь распорядилась не раздувать происходящее до национальной трагедии.
Бронсон покопался в личных электронных архивах и решил составить классификатор убийств. Он создал файл при помощи текстового редактора «Олл Уорлд 2009» и принялся за дело.
Во-первых, Гарри выделил так называемые убийства по месту работы и привел типичный случай:
«Сорокапятилетний Адамс Бурген, отведав как обычно в придорожном бистро сэндвич с беконом и запив его банкой пива „Ред Булл“, направился в Пэлэм, пригород Бирмингема. Адамс работал в фирме по обслуживанию копировальной техники. Дела клеились. Со дня на день ожидались прибавка к жалованью и повышение по службе. Приехав в офис, он поздоровался с сослуживцами, встретившимися по пути к кабинету шефа. Войдя в кабинет, Адамс достал из дипломата пистолет, после чего спокойно застрелил своего начальника. Ни полиция, арестовавшая убийцу, ни опрошенные — сослуживцы, ни сам Адамс Бурген так и не смогли дать вразумительного ответа относительно мотивов кровавого преступления».
