Он коснулся клавиши, и небольшое голографическое изображение появилось над блокнотом. Оно показывало какой-то проход. Освещение было довольно тусклым, но через мгновение, три человека оказались в поле зрения, поспешно переходя к двери на некотором расстоянии.
— Мы пропустили эту запись через каждую перекрестную проверку, — сказал Коллин. — Человек слева, безусловно, Антон Зилвицкий, с девяноста девятью и девятью десятыми процентов вероятности. Вне мировой статистики, это означает "чертовски уверены и несомненны". В этом просто нет вопросов. Этот его фенотип, очевидно, трудно скрыть, а все остальное соответствует. Только не лицо, конечно… хотя оно совпадает с лицом официанта в записи Ирвина.
— А другой человек это…?
— Да, отец. — Коллин кивнул. — Это Виктор Каша. Чтобы быть точным, это Виктор Каша с восемьюдесятью семью и пятью десятыми процентами вероятности. У нас нет даже близко столько изображений на него, как мы имели на Зилвицкого, благодаря тому документальному фильму, что манти сделали на него некоторое время назад. Это дало нам намного меньше образцов для сравнения Каша, поэтому уровень доверия аналитиков значительно ниже. Я думаю, они просто выбросили запасной якорь, все же. Что касается меня, я совершенно уверен, что это Каша.
— Женщина? — спросил Бенджамин, и на этот раз Коллин покачал головой.
— Насколько ее конкретная личность затронута, мы не знаем, и почти уверен, что никогда не сможем узнать. Но ее общее тождество достаточно ясно — с девяноста девятью и пятью десятыми процентами вероятности, так или иначе. Она Кощей, по-видимому одна из той группы женщин-кощеев, которые перешли на Факел.
— Она была незначительным игроком, то есть.
— Да. Зилвицкий и Каша были критическими.
— А вы уверены, что они мертвы? — Альбрехт хмурился на изображение, которое повторялось в непрерывном цикле. — Нет никаких шансов, что запись была подделана?
— Мы не видим, как она могла бы быть, отец. Имей в виду, в этом направлении работы мы никак не можем иметь дело с дохлыми — ты должен извинить выражение — определенностями. Но в данный момент, практическое различие между "определенно" и "весьма вероятно" получается достаточно тонким, ты просто должен принять это как данность. Никто не будет когда-либо делать что-нибудь, если бы мы настаивали на стопроцентной проверке каждого факта.
Он вновь откинулся на спинку стула, расслабив его отрастающую руку еще раз, и закинул ногу на ногу.
— Мы прогнали эти образы через каждую сравнительную программу, которую мы получили. Что я могу сказать тебе, как результат, так это то, что эти подлинные изображения являются подлинными людьми в том самом месте, где они оказались. Анализы, что мы запускали сравнили движения на фоне почти на микроскопическом уровне. Это одна из причин такой долготы. Эти люди, — он указал на все еще воспроизводимое изображение, — на самом деле делают именно то, что, похоже, они делают точно подготовившись, как мы выяснили.
— Таким образом, это, безусловно, запись этих людей переходящих этот проход? — спросил Бенджамин.
— Правда.
— Но я заметил, что ты ничего не сказал о том, когда они это сделали, — указал Альбрехт.
— Нет, я этого не сделал. Вот когда приходит то, что мы "никак не можем иметь дело с дохлыми определенностями", как я уже упоминал выше. Есть возможность — очень маленькая возможность — что они могли бы записать это загодя и затем подставить эту запись для прямого изображения из системы безопасности владельцев башни. Но, учитывая протоколы безопасности, которые пришлось бы обойти, достижение успеха — и особенно достижение успеха, чтобы при этом не попасться — было бы… чрезвычайно трудным, скажем так.
Альбрехт задумчиво потер подбородок.
— Судя по всему, Зилвицкий очень хорош в такого рода вещах, — отметил он.
— Да, и сообщения точны, тоже. Но отслаивание чего-то вроде твоего предположения, означало бы попадание в странный виртуальный мир, где хакеры проводили рыцарские турниры в течение более двух тысяч стандартных лет. — Коллин сделал "смахивающий" жест рабочей рукой. — Любые протоколы безопасности можно обойти, отец… а любая программа, обходящая протоколы безопасности может быть обнаружена. Потом это обнаружение можно обойти, но обход может быть обнаружен, и так далее. Таковое буквально навсегда. В конце концов, все сводится к простому вопросу: "Являются ли наши кибернетики такими же хорошими, как их кибернетики?"
Коллин пожал плечами.
— Я не исключаю возможности того, что Зилвицкий является — был — лучше в этом, чем любой — или, для того, что имеет все значение — из наших людей. Честно говоря, кажется исчезающе маловероятным, что один человек, каким бы хорошим он не мог быть, будет лучше, чем целая планета конкурирующих кибернетиков. Тем не менее, я допускаю эту возможность. Но каким бы хорошим он ни был, он все еще играл на нашем переднем дворе. Если бы мы играли на его территории, я чувствовал бы себя гораздо менее комфортно с нашими выводами, но Антон Зилвицкий не смог бы, используя только оборудование и программное обеспечение, что ему удалось переправить на Мезу — или получить на черном рынке, как только он попал сюда — обойти лучшие протоколы, которые мы когда-либо были в состоянии создать, со всеми операционными преимуществами на нашей собственной домашней планете, и сделать это так легко, что мы не смогли бы найти ни одного следа от него?
Он покачал головой.
— Да, это теоретически возможно, но, в реальном мире, я действительно не думаю, что это, мало-мальски вероятно. — Он указал на крошечные, движущиеся фигурки на записанном изображении еще раз. — Я думаю, что мы смотрим на то, что действительно произошло, и когда это произошло. Антон Зилвицкий, Виктор Каша и неизвестная женщина проходили через парковку того, что раньше было башней Буэнавентура, когда кто-то запустил двух с половиной килотонное ядерное устройство. Центр взрыва был в около тридцати метрах от того, что вы видите прямо в эту минуту.
— Который, конечно, объясняет отсутствие каких-либо следов ДНК. — Бенджамин сделал лицо. — Они просто испарились.
— О, было много следов ДНК в этой области. — Коллин жестко усмехнулся. — Даже в этом месте, и даже в то время в субботу утром, кто-то должен был быть вокруг. Буэнавентура пустует достаточно долго, и она достаточно далеко, а это промышленный пояс между собственно городом и космодромом, так что движение было к счастью легким. На самом деле, это почти наверняка та причина, по которой Зилвицкий и Каша выбрали этот конкретный маршрут для их побега. Несмотря на это, наша лучшая оценка нашего шаблона анализа всех записей безопасности башни за последнюю пару месяцев или около того, вероятно, по крайней мере, тридцать или сорок человек в непосредственной близости. Мы восстановили более двадцати целых и частичных тел, некоторые из них очень хорошо сожженные, но мы уверены, что есть довольно много того, что мы никогда не будем знать.
