— О чем ты?
Он выпрямился — мелькание тени во тьме. В руках он держал свое вызывающее устройство.
— Лэнт, иной раз ты просто настоящий гений. А я все время думал, что ты многого не понимаешь из того, о чем я говорю, и только из вежливости притворяешься, что понял. Конечно, на пути луча — планета. — Он переступал с ноги на ногу. — Единственное возможное объяснение.
— Угу, — выдавил я, притворяясь, что именно это и имел в виду.
— Разве ты не видишь? Мое яйцо еще не взошло. Подобно солнцам, оно, вероятно, на другой стороне мира. Я должен только тогда пытаться вызвать его. Вероятно, поэтому оно и не отвечает.
Когда магия не срабатывает, у хорошего волшебника всегда найдется объяснение. Пурпурный же был одним из лучших. Я подумал, понимает ли он свое собственное толкование, и спросил:
— И сколько времени нужно ждать, прежде чем ты пригласишь его вниз?
— Пара часов — вот все, что мне нужно. Я буду пытаться вызывать его через каждые пятнадцать минут. Его орбита — всего два с половиной часа. Я, возможно, не пропущу его, как бы низко над горизонтом оно не появилось.
Голубой рассвет вспыхнул над восточным горизонтом и явил мир еще более пустынным и мрачным, чем прежде — если только такое возможно.
Страдая от голода, я вскарабкался на черный холм и увидел, что Шуга рисует на густой пыли огромные знаки. Он смешивал ослепительно белый порошок с различными цветными зельями, а потом выливал смесь тоненькой струйкой, выписывая изящные закругления. При этом он часто останавливался, чтобы свериться с пергаментом в руке. Я узнал шкуру с ее кругами и эллипсами, окружающими центральную точку, а затем я узнал и нарисованные знаки.
— Шуга! Что ты делаешь?
— Разве не видно? Я творю заклинание!
— А твоя клятва?
— Я поклялся местными богами. Разные территории подразумевают разных богов и различные клятвы. Сейчас мы на моей домашней территории. И я нарисовал здесь руны о дуэли с Пурпурным.
— Но так много изменилось… — пробормотал я. — Ты украл его карту с путями лун?
— Нет. Он сам подарил мне ее, глупец! Я использую его собственную магию против него.
— Нет… ты не можешь!
— Могу!.. И сделаю. Я собираюсь сбросить луну ему на голову! Я почувствовал сильнейшее желание расхохотаться. Это было безумие. Дикое, невероятное безумие.
— Шуга, — сказал я. — Луна однажды падала. Ты знаешь, каков был результат?
— Я видел Круглое Море.
— Круглое Море было когда-то богатой, плодородной областью. Теперь море плещется об оплавленный камень, на котором ничего не растет.
Шуга безразлично пожал плечами.
— Это место уже проклято, Лэнт. Какой вред может нанести ему падающая луна?
— Она может убить нас! — почти закричал я.
— Я выберу одну из самых маленьких…
— Даже маленькая луна может нас убить…
— Лэнт, — сказал Шуга. — Я не могу согласиться на меньшее. Подумай: Пурпурный оскорбил богов! Он постоянно повторяет, что богов не существует, и с невероятной наглостью строит летающую машину, чтобы это доказать! Он надругается над здравым смыслом — вспомни его игру с понятием балласта, он смеется над законами, которым подчиняются даже боги. — Говоря это, Шуга расхаживал, глаза его налились кровью. — Он оскорбляет обычаи, Лэнт! Он дал имена женщинам и научил их занятиям мужчин! Он вмешался в освящение домашних деревьев и превратил их в колючие растения. Он превратил в хаос жизнь нашей деревни. Некоторых традиционных профессий больше не существует, в то время как другие, подобно кузнечному делу, чудовищно раздулись от важности. — Он перестал шагать и посмотрел на меня. — Он дал нам новые понятия, Лэнт. Он научил нас дурным обычаям, которые уменьшают ценность жизни и повышают значение вещей!
— Но самое главное, — заявил Шуга, — он оскорбил меня. Он не научил меня заклинаниям, которые делают электричество. Мы зависим от его милости, от его светящихся коробочек! Он подорвал мой авторитет своим ложным лечением! В результате люди обменивают мои символы на его в пропорции десять к одному!
Я был связан с ним клятвой о помощи, но он никогда не просил меня помочь ему в чем-нибудь. Никогда, ни одного раза. Он даже выбросил мои паруса за борт!
Никакое менее смертельное заклинание не восстановит мою честь, — воскликнул Шуга. — Я приведу луну вниз и обрушу на его голову! На этот раз я должен продемонстрировать свою силу, прежде чем он исчезнет навечно!
— Я не буду помогать тебе, — тихо сказал я.
— Ты и не должен, Лэнт! Я уверен, что это твоя помощь в тот раз так подействовала на магию.
— Сколько времени тебе потребуется?
— Немного. Я скоро закончу, а потом начну молиться, пока красное солнце не поднимется высоко на западе. Тогда мы уйдем подальше и будем ждать.
— Я бы предпочел, чтобы ты сначала что-нибудь придумал насчет еды, — проворчал я.
— Забудь хоть раз про свой желудок, Лэнт. Прежде чем снова поднимется голубое солнце, Пурпурный будет уничтожен.
Пурпурный трижды включал свое устройство, пытаясь вызвать яйцо. На третий раз красный огонек вспыхнул и начал размеренно мигать. Пурпурный заорал от восторга и радостно подкинул в воздух устройство. Он дико голосил, напевая и пританцовывая:
— Я лечу домой, я лечу домой…
Затем принялся неистово носиться в разных направлениях и вокруг меня. Наконец, он устал и, задыхаясь, подошел ко мне.
— Лэнт, я едва могу поверить в это. Это было так долго, — начал он оправдываться. — Но это — правда. Это произошло. Мое большое гнездо услышало.
Я нервно посмотрел на холм, где Шуга все еще продолжал свою работу.
— Хм, и сколько времени пройдет, прежде чем твое гнездо доберется сюда, Пурпурный?
Он нахмурился.
— Кого это волнует? Оно летит — это самое главное!
— Мне это важно знать, — чуть не выкрикнул я. Он посмотрел на меня как-то неопределенно.
— Я и не представлял, что для тебя это так много значит.
— Да, — сказал я немного спокойнее. — Сколько же времени потребуется?
— Может быть, день, — сказал он. — Может быть, немного больше. Яйцо было законсервировано. Оно должно активизироваться, набрать полную силу, проверить все системы, рассчитать курс, приблизиться. На все это нужно время, Лэнт. Возможно, яйцо не прилетит сюда до голубого заката.
Я застонал.
— Знаю, что ты страдаешь, друг. Но не огорчайся за меня! Я уже прождал так долго, смогу подождать еще немного.
Я снова застонал и побрел к берегу, где работали Вилвил и Орбур.
