Бойцы рассредоточились по зданию. Гора, не уходя далеко от входа, залёг в коридоре и взял на контроль крыльцо с тамбуром. Последние симптомы его контузии почти прошли. Мессия помогла Декану встать и отвела его за огромную кучу мусора в центре комнаты. Рядом расположился Палач:
— Что с ним? — чёрные глаза сквозь полумрак комнаты смогли различить мертвецки белый цвет кожи «очкарика».
— Яд, укусили его, — с плохо скрываемой тревогой ответила Настя.
— Он умирает? — волнение теперь было слышно и в голосе Палача.
Декан поднял свой пока ещё мутный взгляд на Палача и просипел, выдыхая звуки:
— Пока нет. Во мне противоядие.
Остальные члены отряда засели под окнами, равномерно рассредоточившись вдоль стены казармы. Постепенно вой, доносившийся с подножия горы, стих. Затаившиеся люди теперь не слышали ничего, кроме биения собственных сердец.
Погнутая створка ворот аванпоста со скрипом открылась. Обтянутая сине-зеленой кожей, перепончатая лапа ступила на асфальт. Вытянутое тело мохнатой амфибии, перебирающей десятком выгнутых в обратную сторону лапок, протиснулось в образовавшийся проход. Существо касалось запыленной дороги ороговевшими частями своих конечностей, создавая характерный цокающий звук. Оно было размером с крупного быка. Особое сходство с ним мутанту придавали чёрные загнутые хелицеры, торчащие по бокам от его рта, сразу под двумя парами глаз. Каждый шаг монстра потряхивал облепивших всю его спину отростков-пиявок. Их чёрно-фиолетовые пасти, заканчивающиеся четырьмя кривыми клыками, пока ещё крепко сжимали эпителий матери. Они ещё спали — ещё не доросли — и продолжали сосать паралимфу из прокушенных сосудов. Их мать была голодна. Четыре жёлтых глаза «мартерны» моргали двойными веками, озираясь уродливой вытянутой головой на короткой шее. Остановившись у пятна впитавшейся в землю крови, чудище начало вылизывать багровую заляпанную траву. Широкие приплюснутые ноздри «мартерны» сужались и расширялись, вытянутые зрачки от удовольствия стали еле видимыми ниточками, а напоминающий коготь короткий хвост забарабанил об асфальт, выбивая мелкие крошки.
— Щщщщщ, — шипение, напоминающее лязг металла, разнеслось по аванпосту.
Тварь подобралась к ближайшему входу в ангар, остановилась, глубоко вдохнула в себя воздух. Затем резко развернулась, осматривая крыльцо казармы. Декан почувствовал, как в горле начало першить. Ещё немного и он кашлянёт. «Очкарик» сжал зубы как можно крепче и прикрыл рот ладонью. Мессия смотрела на него с испугом, приложив к губам указательный палец: «Прошу, не надо! Только не сейчас!». Джигит сидел у простенка, вжавшись в пол и слышал, как монстр подошёл к крыльцу и вот уже дотрагивается до ступеней.
«Оно спиной ко мне. Сейчас!», — он выпрыгнул из укрытия, оттолкнувшись ногой от подоконника и выбивая плечом остатки стекла. В этом прыжке он совместил дуло автомата с силуэтом твари, но ему не хватило секунды, чтобы нажать на курок. Габаритный монстр поразительно быстро закинул свою голову на спину нижней челюстью кверху, как только услышал первый шорох со стороны окна. Из клыкастой пасти вылетел длинный кривой язык с толстой железой на конце. Струя зелёной дымящейся жижи выстрелила выпрыгнувшему бойцу прямо в грудь. Упав на землю, Джигит начал извиваться, будто охваченный пламенем, и неистово стонать. Руки лихорадочно пытались расстегнуть и сбросить разгрузку, бронежилет, форму и, казалось, саму изнывающую от боли кожу.
Старый выстрелил очередью в мутанта, стоя в дверях пункта связи. Пули задели лишь одну из лап. Командир выпрыгнул через крыльцо на землю и побежал к казарме. Тварь развернулась к нему мордой и уже начала вновь открывать ужасную пасть, подкопив вторую порцию слизи в языковой железе. Вадим на ходу выстрелил из подствольного гранатомёта, и чудом угодил снарядом в оскалившуюся морду.
— Шерлок, давай! — Старый перекатился влево, увернувшись от плевка второй мартерны, забравшейся на крышу ангара. Маша вышла в проём двери и прицельным огнём попала в глаз монстра, который появился в её поле зрения, как только стих вой стаи. Туша свалилась на землю, истошно вереща от боли и пытаясь встать на конечности. На её теле не было потомства, болтающегося при каждом движении — только затягивающиеся язвы от завершённого процесса откармливания, поэтому двигалась она проворнее, чем её сестричка. Палач и Рысь высунулись из окон казармы и перекрёстным огнём раздробили голову упавшей с гаража твари, а Гора тем временем почти в упор расстреливал не успевшую прийти в себя «лягушку». Пулемёт перестал стрелять, только когда от тела осталось дымящееся месиво. Пулемётчик подошёл к ближайшему ошмётку — детёнышу убитой бестии — и со злости пнул его. Палач и Рысь меняли закончившиеся магазины. Мессия спешила к Джигиту, который скрючился на боку, притянув ноги к груди. Он не двигался. Вадим помог Насте перевернуть на спину, лежащего на траве бойца:
— Он жив? — спросил командир.
— Нет, — Мессия шмыгнула носом. Её рука указывала на прожжённое отверстие в пластине бронежилета. Невооружённым глазом было видно, как едкая смесь прошла сквозь все ткани на груди, обнажив оплавленную белую кость ребра и багровую рану продырявленного сердца. Рядом на колени приземлился темноволосый стрелок.
— Что с ним? — с ходу выпалил Палач.
— Погиб, — Мессия посмотрела на сослуживца слезящимися глазами.
— Сука! — командир встал и ударил носком ботинка тушу мартерны, пытаясь избавиться от злости.
Хмурый стрелок беззвучно сложил руки на животе Джигита и опустил на них голову. Как бы он хотел, чтобы эту жуткую рану можно было просто перевязать, но Палач понимал, что уже поздно. И войди эта тварь в казарму — может рядом с Джигитом лежал бы и он сам.
Вадим опустился на корточки и прикрыл рукой веки мёртвых глаз:
— Молнии раскатов всегда уходят в землю, — он протянул руку к цепочке с жетоном и сорвал её с шеи трупа. — Своею ли, чужою ли — будешь окроплён!
— Окроплён!
Последнее слово проговорили все трое: спокойным голосом Настя и дрожащим Палач.
Гора наблюдал за двумя извивающимися в агонии отростками, которые выползли задними лапами из-под тела мутанта. Издавая мерзкий писк, режущий слух, они пытались вырваться из мёртвой туши. Ещё одна особь, более крупная, упёрлась недоразвитыми конечностями в оголённый, перебитый пулями хребет мартерны и также пыталась высвободиться. Она царапала двумя передними лапами по прослойке синей кожи: её рот сросся с материнской плотью в месте укуса. Пулемётчик подошёл к туше ближе и со всего размаху ударил прикладом по голове недоношенной амфибии. Хрустнул хрупкий маленький череп, змееподобная тварь взвизгнула. Гора ударил её ещё и ещё, и продолжал бить, пока на асфальте не образовалась свежая красно-серая лужа с кусками плоти фиолетового цвета. Один из придавленных детёнышей монстра к этому моменту уже задохнулся и перестал скулить. Второй всё ещё скрёб десятью лапками по асфальту, почти выбравшись из-под трупа. Пулемётчик со всей силы ударил ботинком по «ножкам кузнечика», сломав их, и одновременно вбив переломанные кости в тушку. С выводком твари было покончено. Гора плюнул в развороченную голову мартерны.
Вдалеке возник звук реактивных двигателей. Он приближался и становился всё громче. Когда он дошёл до оглушительного шума, над вершиной пролетело два штурмовика. Самолёты пустили несколько ракет в сторону растущего вдалеке леса и начали разворот, поднимаясь всё выше в небо.
— Мессия, обработай тело по инструкции. Рысь, Шерлок, за мной — пойдём смотреть на этот долбанный трансформатор за казармой! — Старый пошёл к забрызганному ошмётками монстра крыльцу.
Настя достала небольшой баллончик из разгрузки Джигита и начала опрыскивать его с головы до ног, особо уделяя внимание участкам с открытой кожей и ране на груди.
Декан сидел на крыльце, разглядывая помутневшими глазами пустые синий и красный шприцы, которые нашёл недалеко от обнаруженной им комнаты-подсобки. И то, что он отрывочно, сквозь туман в голове, пытался вспомнить, его настораживало. Загородив солнце, к нему подошёл Палач:
