– Скорее, выходим! – скомандовала за капитана Ваала, едва насосы нагнали в ангар нужное давление.
Глеб первым спрыгнул с подножки и шагнул к люку. В коридоре их дожидался Арнольд, радостный и немного встревоженный.
– Снова на другом катере, кэп? – осведомился андроид, держа правую руку за спиной.
– Ну, вышло так, – Быстров подмигнул ему и ступил на мягкое покрытие с зеленым галиянским орнаментом.
– А я вас без оружия встречаю, – заметил Арнольд, – А с этим вот, – он протянул Ивале бумажный цветок, сделанный из старого журнала.
– Ну ты и маньяк! – возмутилась галиянка. – Уйди от меня! – она решительно оттолкнула его руку и скользнула между А-А и Орэлином.
Жалобного монолога Арнольда Глеб не слышал: он быстрым шагом направился в рубку и занял рабочее место.
– Приветствую на борту, капитан, – пропел компьютер «Тезея». – По вашему приказу энергоконтуры активированы. Параметры на экране. Мы готовы стартовать в ускоренном режиме прямо сейчас.
– Готовь генераторы для активного гиперброска. По моей команде разгон на форсаже, – Глеб оглянулся, ожидая, когда Орэлин и Арканов сядут в кресла.
Ивала уже расположилась напротив панели, пульсировавшей розовым светом, и достала топазовый флакончик с моа-моа.
Когда Орэлин занял крайнее кресло и Арканов устроился перед приборами энергообеспечения, корпус корабля дрогнул. Послышался гул основных двигателей, и на обзорном экране Приста поплыла в сторону.
– Капитан, системы орбитального контроля запрещают нам покидать орбиту, – раздался предупредительный голос бортового компьютера.
– Во взаимодействие с чужими каналами не вступать. Выполнять только мои команды, – ответил Быстров. – Курс сто двадцать и три от Верхней базы. Девяносто три шестнадцать. Восемьсот один двадцать пять. Двигатели на форсаж.
Через полминуты счетчик перегрузки дошел до красной полосы. Гривикомпенсаторы пока справлялись с резвым стартом разведчика, и Глеб еще сдвинул лимб мощности вправо. «Тезей» уходил по широкой дуге в область, где не должны дрейфовать военные корабли Присты, где не было астероидов, имперского флота и баз, уходил из орбитальной плоскости звездной системы.
– Глеб, мы на прицеле! – Ивала Ваала наклонилась к главному радару.
Одновременно противно и громко зазвенел сигнал тревоги – чьи-то системы наведения захватили «Тезей», как цель, подлежащую уничтожению.
– Что скажешь, Аркадьевич? – Быстров мельком глянул на А-А, возившегося с самодельными приборами.
– Вся энергия замкнута на двигатели. Три минуты, чтобы разогнать генераторы защитного поля. Три – не меньше, – Агафон потянулся к черной пластмассовой ручке и выжидательно замер.
– Радар на высокочастотный режим, – выдохнул Глеб.
На экране словно полоска тумана возникло тело боевого корвета. Он находился недалеко и его залп вполне был способен разнести «Тезей» на кусочки оплавленного металла.
Когда точка дальнего разведчика вплыла в перекрестье прицела, капитан корвета «Хорф-6» одобрительно улыбнулся и протянул руку к сенсору.
– У них даже защита не активирована, – сообщил офицер сектора дальнего слежения. – А говорят, что о мастерстве капитана Быстрова ходят легенды.
Не дотронувшись до сенсора, командир корвета снова бросил взгляд на экран, где застыло напряженное лицо Хеолирина.
– Вы уверены, что это будет во благо Империи? – спросил капитан «Хорф-6».
– А вы можете попасть в него так, чтобы не разрушить его совсем? – ответил тот встречным вопросом.
– Извините у нас военный корабль, а не лаборатория генной хирургии. Могу гарантированно утверждать, что мы уничтожим его. Думайте быстрее, господин Хеолирин – через несколько минут они выйдут из зоны досягаемости наших вооружений.
– Тогда нажимайте сенсор – нечего здесь больше обсуждать, – ответил полномочный советник Имперской Безопасности. – Герцог Флаосар одобрит ваши действия.
Тут же его изображение уменьшилось и отлетело в угол: на экране появилось морщинистое лицо герцога Саолири.
– Капитан Роэйрин, где беглый корабль? – герцог повернул голову, стараясь увидеть радары корвета.
– Проходит мимо нас на форсаже. Таким темпом за четыре-пять часов будет готов к гиперброску. Пока он в зоне нашей досягаемости, – отрапортовал Роэйрин. – Прикажите уничтожить?
– Нет, – черные глаза Саолири внимательно изучали панели управления корвета. – Дайте ему уйти. И слушайте дальше, – герцог на миг замолчал, глядя куда-то вниз. – Насколько я знаю, у вас установлена секретная система контроля турбулентности девз-потоков. Вы должны проследить в каком направлении «Тезей» совершит гипербросок. Это очень важно, капитан. Вы понимаете меня?
– Да, господин, – Роэйрин кивнул. – Мы сделаем все возможное.
– Ради Присты и нашей святой Империи, – растягивая слова, произнес Саолири.
– Ради Присты и нашей святой Империи! – словно магическую формулу повторил капитан корвета.
– Вот и хорошо. Используйте все возможности «Ока Арсиды»: отследите, куда они прыгнут, вычислите конечную точку их маршрута. И готовьте корабль к дальнему рейду, – продолжил высокопоставленный пристианец. – Через час к вам прибудет маркиз Леглус. С этой минуты вы подчиняетесь ему.
– Мы пойдем за «Тезеем»? – убирая руку с панели, поинтересовался капитан Роэйрин.
– Да, – нехотя ответил герцог. – И горе вам его не найти.
* * *
Орэлин, галиянка и Быстров до боли в глазах всматривались в экран, где проплывал грозный корвет, увеличенный оптической системой. Все они ожидали, что вот-вот его борт озариться плазменными выбросами дальнобойных орудий, сверкнет синими молниями деструкторов. Арканов тем временем пытался перебросить часть энергии в генераторы защитного поля. И скоро оно наметилось зернышком слабого свечения, развернулось щитом, сверкающим фиолетовыми сполохами.
Быстров выждал еще пару минут, потом сказал:
– Трудно поверить, но капитан Роэйрин простил нас. Они уже не выстрелят, – Глеб посмотрел на прирастающие цифры дальномера. – Почему-то они нас отпустили… Аркадьевич, сворачивай защиту. Всю энергию в двигатели.
Ваала бросила взгляд на удалявшийся корвет и открыла флакон с моа-моа. Спорить с Быстровым о благодушие капитана имперского корвета ей не хотелось, а на волосок от гибели галиянка бывала столько раз за свою недолгую жизнь, что маячащую вблизи тень смерти привыкла встречать презрительной насмешкой.
Орэлин только обтер пот и откинулся на спинку кресла, поглядывая из-под опущенных бровей на приборы. Вдруг он шевельнулся и озабоченно повернулся к Быстрову.
