Сейчас, среди знакомых стен рабочего кабинета, она оказалась свидетелем странной трансформации реальности. Заурядные вещи, которые всегда окружали ее, обретали особую плотность и самостоятельность. Казалось, они могут двигаться сами по себе. Что-то происходило с телом и психикой Кэт. Она ощущала себя катастрофически беспомощной. Десятидюймовая пластинка фирмы «Декка» словно избегала прикосновений, выкручивалась из рук.
JJ-180, как ей удалось выяснить, принадлежал к классу таламических стимуляторов. Теперь, испытывая абстинентный эффект в отсутствие дозы, она нуждалась в этом таламическом воздействии на зрительные нервы. К тому же наркотик вмешался в метаболизм мозга.
Кэт охватила паника. У нее не было сил контактировать с объектами окружающего мира – вместо этого вещи сами угрожающе надвигались со всех сторон. И вещи имели душу! Казалось, они могли наносить раны, колоть, терзать и резать ее тело, нанося смертельные раны. Кэт не смела шелохнуться. С одной стороны грозно навис шкаф; вот на нее стала наползать пепельница, угрожая ей острым углом. Каждая вещь была чревата смертью.
В этот момент зажужжал селектор. Послышался голос Люсиль Шулер, секретарши Вергилия.
– Миссис Арома, мистер Вергилий Аккерман ждет вас в своем кабинете с новой записью «Bei mir Bist Du Schon», которую вам удалось приобрести сегодня. Он выразил к ней интерес.
– Да, сейчас, иду, – сказала Кэт, но едва попыталась сдвинуться с места, как ее бросило в холодный пот. Она с трудом вздохнула и встала, с трудом держась на дрожащих ногах. «Вот они, крючки JJ-180», – подумала Кэт и попыталась взять драгоценную запись. Не тут-то было. Края виниловой пластинки были точно острый обсидиановый нож, которым инки резали жертв на зиккуратах*.[3] Кэт удалось поднять этот враждебный предмет, полыхавший яростью, и донести до двери. Здесь она столкнулась с Ионой Аккерманом, проходившим по коридору.
Иона с улыбкой поднял пластинку с ковра и, посмотрев на круглый ярлычок, передал Кэт.
– Иона, мне плохо, – жалобно простонала она.
– В чем дело?
Он склонился над ней. В его кучерявых кудрях копошились змеи, которые могли ужалить Кэт.
– Первый день без мужа? – понимающе улыбнулся Иона.
– Помогите мне сойти с лестницы, – выдохнула она. – Мне нужно добраться до кабинета Вергилия.
– Слушайте, – заметил вдруг Иона. – Да на вас действительно лица нет. Чего доброго, расшибетесь. – Он подхватил Кэт под руку. – Надеюсь, это не будет рассматриваться как приставание к сотрудникам противоположного пола?
До кабинета Вергилия было минуты две пути, но они показались Кэт растянутыми до бесконечности. Она с облегчением вздохнула, увидев знакомый орлиный профиль.
– Кэт, вам сегодня лучше отправиться домой пораньше, – сказал Вергилий пронзительно птичьим голосом. – Почитайте женские журналы в постели, выпейте коктейль...
– Отстаньте от меня, – услышала она свой голос как бы со стороны. – О Господи, – поторопилась она поправиться – Нет, мистер Вергилий, ни в коем случае, мне нельзя оставаться сегодня одной!
– Я понимаю, – закивал Вергилий. – Эрик уехал, но что ж? – он философски передернул плечами. – Это ведь ненадолго?
Кэт встрепенулась, услышав имя Эрика.
– Я в порядке, – сказала она. Ненависть вдруг придала ей силы.
– У меня прекрасная запись для Вашинга-35, – Кэт повернулась к Ионе, стоявшему за спиной.
– Вот это: «Кружатся диски», – сна положила пластинку на стол перед шефом.
– Я дам вам знать, если появится еще что-нибудь интересное, мистер Аккерман.
Она села как кукла в кресло у стола, стараясь сохранить последнюю энергию.
– Частная запись. Александр Вулкотт в программе «Городской глашатай».
– «Глашатай»? – радостно воскликнул Вергилий. – Моя любимая программа!
– К тому же я договорилась насчет записи натурального звучания звонка телефона системы «Паккард», – продолжала через силу Кэт.
– Кэт, – с искренним пылом сказал Вергилий. – Я повышаю вам жалованье. – Милая моя миссис Арома... Кстати, а запись программы Вулкотта на каких волнах, WMAL или WJSV? Сверьтесь на всякий случай, чтобы не ошибиться, с подшивками «Вашингтон пост» за 35-й год. Необходимо извлечь из Вашинга досадные анахронизмы. Например, в детстве мои родители не подписывались на некоторые из газет.
– Мистер Аккерман, – взмолилась Кэт. – Нельзя ли мне съездить в командировку?
– Зачем?
– Мне надо в Шайенн.
– Но для чего? – проговорил Вергилий с теми же отчужденными интонациями.
– Мне надо увидеться с Эриком.
– Зачем? – еще раз выразительно повторил Вергилий. – Вы нужны здесь!
– Ненадолго, ну пожалуйста.
– Поймите, миссис Арома, – торжественным тоном заговорил Вергилий, каким говорил только на юбилейном банкете по случаю основания ТИФФа. – Эрик нужен Генеральному Секретарю. А вы, моя девочка, нужны Вашингу и ТИФФу.
– Но мне очень нужно! – почти закричала Кэт.
– Понимаете, детка, – пытался образумить ее Вергилий. – Эрик и так мне по гроб жизни обязан. И если я отпустил его, это действительно важно. Вы только представьте, если вдруг со мной случится что-нибудь такое... – он очень натурально изобразил мертвеца. Потом, заметив, что на Кэт представление не произвело впечатления, обратился к родственнику:
– Иона, объясни ей...
Задумчиво потирая подбородок, Иона приблизился к креслу Кэт.
– Вы же не любите Эрика, Кэт. Я говорил с вами обоими на эту тему. Это же, можно сказать, «домашние войны»... Вы далеки друг от друга, как риги и земляне, как лильцы и...
– Знаю, – оборвала она. – Только это не ваше дело.
– Хорошо, – миролюбиво согласился Иона и нажал кнопку портативного видеофона на столе Вергилия. – Давайте посмотрим, что Эрик сам скажет.
– Можно мне уйти? – проговорила Кэт, поднимаясь. Она чувствовала, что ее вот-вот стошнит на ковер.
Теперь у нее действительно оставалось одно – визитка Корнинга. Или переговорить с Эриком: все-таки он доктор. В таком случае надо немедленно, всеми правдами и неправдами, добраться до Шайенна.
– Не окажете ли вы мне одну небольшую услугу, – обратился к Кэт Иона Аккерман. – Это очень важно, дорогая Кэт.
– Да, – раздраженно выговорила она. – Только учтите: у меня нет времени.
– Позвольте мне сопровождать вас, когда вы поедете в Шайенн, при одном условии.
– При каком еще условии?
– Если вы обещаете, что вернетесь в течение суток.
– Почему? – тон ее говорил, что она в самом деле не понимает.
– За это время первоначальная боль разлуки отступит, – отвечал Иона. Он метнул взгляд на Вергилия. – Но я останусь с вами, не беспокойтесь, и утешу вас.
