Ознакомительная версия.
Робко намекая на необходимость вернуться к первоначальной теме разговора, Лоркас спросил:
— И все-таки, как насчет фвай-чи?
— Терпение! — рявкнул Скогель. — Дайте мне насладиться мимолетной возможностью удовлетворить тщеславие. В конце концов, я не слишком уклоняюсь от интересующего вас предмета.
— Нет-нет, что вы! — торопливо согласился Лоркас. — Разглагольствуйте, сколько хотите.
Не слишком умиротворенный Скогель продолжил цепь умозаключений:
— Я давно предполагал, что фвай-чи взаимодействуют с паракосмосом гораздо интенсивнее, чем люди, хотя они немногословны и не объясняют, каким образом им удается делать невозможные, казалось бы, вещи — или, скорее, воспринимают многомерную среду как нечто должное и самоочевидное. Так или иначе, фвай-чи — в высшей степени своеобразная, наделенная неожиданными способностями раса. Майяры, по крайней мере, это понимают. Я говорю, конечно, о последней горстке чистокровных представителей некогда многочисленного народа, прозябающей за холмом. — Скогель вызывающе перевел взгляд с Лоркаса на Эфраима, но не встретил никаких возражений.
Скогель заговорил снова:
— Некий шаман-майяр с какой-то стати возомнил, что он у меня в долгу, и не так давно пригласил меня в Атабус засвидетельствовать казнь. Он разъяснил весьма необычный аспект майярской системы правосудия. Подозреваемый — или приговоренный, что с точки зрения майяров почти одно и то же — принимает дозу ворса фвай-чи, после чего регистрируются его реакции. В одних случаях наблюдаются галлюцинации или оцепенение, в других — лихорадочные акробатические номера, конвульсии, чудеса ловкости и сообразительности или мгновенная смерть. Невозможно отрицать, что майяры — практичный народ. Они испытывают живой интерес к возможностям человеческого организма и считают себя великими учеными. В моем присутствии подозреваемого заставили принять небольшую дозу золотисто-коричневого смолистого вещества, время от времени покрывающего спинной ворс фвай-чи. Узник немедленно вообразил себя четырьмя разными людьми, завязавшими оживленную беседу друг с другом и со зрителями — гортань и язык одного человека внятно воспроизводили голоса двух, а иногда и трех участников разговора одновременно. Пригласивший меня шаман рассказал о нескольких других известных эффектах ворса фвай-чи, в том числе упомянул о разновидности, полностью стирающей человеческую память. Вот почему я предположил, что в вашем случае имело место отравление ворсом фвай-чи.
Гордо улыбаясь, взволнованный Скогель поглядывал то на одного посетителя, то на другого:
— Короче говоря, таково мое заключение.
— Все это прекрасно и замечательно, — сказал Мато Лоркас. — Но как исцелить моего приятеля?
Скогель беспечно махнул рукой:
— Исцеление невозможно — по той простой причине, что лекарств, способных обратить вспять действие ворса фвай-чи, не существует. Чего нет, того нет. Что прошло, тому не бывать.
Лоркас огорченно посмотрел на Эфраима:
— Ну вот, одно по меньшей мере ясно. Вас отравили ворсом фвай-чи.
— Кто, хотел бы я знать? — бормотал Эфраим. — И зачем?
Лоркас повернулся было к Скогелю, но лавочник уже исчез за дверью лаборатории в темной глубине помещения.
Мато Лоркас и Эфраим возвращались к Эстраде по улице Смышленой Блохи. Занятый мрачными мыслями, Эфраим молчал. Лоркас то и дело поглядывал на спутника — его снедало любопытство. Наконец он не выдержал и спросил:
— Что же вы собираетесь делать?
— Дальнейшее неизбежно. У меня нет выбора.
Пройдя еще десять шагов, Лоркас отозвался:
— Вы не боитесь смерти?
Эфраим пожал плечами.
Лоркас спросил:
— С чего вы начнете? Как приступите к делу?
— Я должен вернуться в Шаррод, — сказал Эфраим. — Что еще я могу сделать? Мой враг — кто-то, кого я хорошо знал. Ведь я не стал бы пить неизвестно что неизвестно с кем! В Порт-Мар со мной приехали кайарх Йохайм — он уже мертв, — крайке Сингалисса, канг Дестиан и лиссолет Стелани. Тогда же, в том же отеле остановилась тризма из Эккорда — кайарх Рианле, крайке Дервас и лиссолет Маэрио. Кроме того, некий Мато Лоркас мог подсыпать ворс в бокал вина. Но зачем бы тогда Мато Лоркас познакомил меня со Скогелем?
— Совершенно верно! — с готовностью подтвердил Лоркас. — Помнится, я выбрал неплохое вино, оно вам не повредило.
— И вы не заметили ничего значительного, подозрительного, предвещающего опасность?
Лоркас задумался:
— Я не заметил ничего явно привлекающего внимание. Было ощущение, что в вашей компании существовали напряжения, тщательно подавляемые страсти, замаскированные более подобающими эмоциями — но чем они были вызваны и к чему они могли привести? У меня не было ни малейшего представления. По правде говоря, я ожидал от рунов всевозможных странностей, и даже не пытался разобраться в своих впечатлениях. Если вы ничего не помните, вам тоже будет трудно разобраться в побуждениях рунов.
— Скорее всего. Но теперь я — кайарх, и окружающим придется считаться с моими причудами. У меня есть время и возможность мало-помалу восстановить свое прошлое. Как лучше всего добраться до Шаррода?
— В горные пределы можно попасть только одним способом: придется нанять аэромобиль, — Мато Лоркас задумчиво посмотрел в небо, где догорали последние лучи заходящего Цирсе. — Если можно, я хотел бы поехать с вами.
— У вас какое-то дело в Шарроде? — с подозрением спросил Эфраим.
Лоркас беззаботно поиграл пальцами в воздухе:
— Давно мечтал посетить страну рунов. Исключительно интересный народ! Не терпится познакомиться с ними поближе. Кроме того, откровенно говоря, я не прочь был бы возобновить пару знакомств.
— Поездка может оказаться сложнее и опаснее развлекательного путешествия. Я — кайарх, но у меня есть враги. Их ненависть может распространиться на моего гостя.
— Можно смело положиться на общеизвестное отвращение рунов к насилию — правда, они забывают о нем во время междоусобиц. Кто знает, однако? Вам может пригодиться помощник.
— Может. Вы упомянули о возобновлении знакомств. Вас по-прежнему привлекает лиссолет Стелани?
Мато Лоркас мрачно кивнул:
— Обворожительная особа! Возьму на себя смелость заявить, что она возбуждает во мне дерзкие помыслы. Как правило, симпатичные барышни не возражают против моего общества, но лиссолет Стелани едва снизошла до того, чтобы признать факт моего существования.
Эфраим невесело усмехнулся:
— В Шарроде вас ждет, скорее всего, еще худший прием.
— Я не рассчитываю на победу во всех возможных смыслах этого слова. Но если мне удастся убедить ее в том, что я заслуживаю хотя бы временной, ни к чему не обязывающей благосклонности, я буду считать, что добился успеха.
Ознакомительная версия.
