— Ах! — тихо застонал он.
Вальтер Верндт открыл глаза. С трудом, с болью, медленно приходя в себя. Взгляд его упал на грязную плоскость над головой, на обломки серых камней. Он, очевидно, лежал на полу низкого подвала.
Он принужден был надолго закрыть глаза, так больно ему было от света. Но он все же заставил себя поднять свинцовые веки. Ему казалось, что его сетчатую оболочку режут раскаленными осколками стекла… Он медленно собирался с мыслями. Прежде всего, он стал соображать, где он может находиться. Но это утомляло его. Он снова погрузился в дремоту…
Он, должно быть, уже давно смотрел на потолок над головой!… Кружение огненных точек и горение глаз прекратилось. Но мысли его все еще были под каким-то гнетом. Где он? Как попал он сюда? Он хотел встать, но руки его оказались крепко связанными за спиной. Ему не удавалось освободить их, несмотря на все усилия. Вдруг он понял: он связан. Он теперь ясно ощущал боль от веревок. Связан? Как это произошло? Воспоминание все еще не хотело приходить на помощь. Тотчас же снова начала болезненно ныть голова. Кого спросить? Неужели он один? Ему, наконец, удалось медленно, медленно повернуться на бок. Ему стало дурно, но он овладел собой.
— Эй! — пробормотал он заплетающимся языком. И еще раз: — Эй!
Звук его слов больно ударил ему в виски. С другого конца помещения послышалось радостное восклицание:
— Учитель!
Мгновение все было тихо. Что это такое?… Голос ему казался знакомым.
— Учитель! — раздалось громче, настойчиво и встревоженно.
— Да! — ответил он. — Кто говорит со мной?
— Вы живы! Вы живы! — в голосе было ликование. — Это я, Вернер Нагель, — как вы себя чувствуете, милый, дорогой учитель?
Волна радости залила мозг Верндта. На мгновение мысли его замерли. Потом он испытал чувство, будто перед ним разрывались туманные завесы.
— Мне понемногу становится лучше, — ответил Верндт. Он болезненно напряг всю силу воли, чтобы проснуться. — Где мы? Как мы попали в эту комнату?
Нагель перекатился к нему, точно круглый тюк.
— Мы были в нашей лаборатории и поймали человека, которого вы, повидимому, знали…
— Постойте! — произнес Верндт. — Теперь я припоминаю. Я думал, что это был сон, от которого я только что проснулся. Это был профессор Кахин, не правда ли?
— Вы его так назвали.
— Но дальше я ничего не помню…
— Нас сшибли с ног. Очевидно, сначала меня, потом вас. Или обоих одновременно. Иначе я бы. увидел, а я ничего не знаю.
— Я припоминаю. Кахин стоял, как окаменелый, черты его лица исказились… Потом я почувствовал удар. Очевидно, был еще один человек, которого мы не заметили…
— Да, настоящий великан. Черноволосый, атлетического сложения. Я видел его только в течение одного мгновения. Потом комната уж заплясала вокруг меня…
— Значит враги, преступники!.. — Мы находимся сейчас в городе Верндта?
— Нет. Нас куда-то увезли. Меня ударили, должно быть, не так сильно, как вас. Я очнулся от толчка и услышал голоса. К моему счастью, я мог только слегка приоткрыть глаза. Меня выносили из аэроплана. Я притворился мертвым и только старался замечать все из под опущенных век. Аэроплан, привезший нас, стоял на холме, над городом, который я, в своем положении, мог разглядеть только отчасти. Я увидел виллы среди кокосовых пальм и манговых деревьев. Дальше стояла мечеть и вокруг нее жалкие деревянные хижины индусов, а когда меня подняли, я увидел море. Нас несли через роскошный парк. Я заметил дерево, гигантские ветви которого свисали почти до земли. Под ним стояла каменная скамейка, на которой были вырезаны солнце, луна и корова…
— Знаки парсов. Солнце, луна, вода, огонь и священная корова. Эти знаки и море говорят, что мы в Бомбее. Что же было дальше?
— Нас понесли по ровному месту. Мне пришлось на время закрыть глаза. Мне казалось, что за мной наблюдают. Когда я снова осторожно приоткрыл веки, мы оказались на каменном мосту. Перед нами поднимались не особенно высокие, но закругленные, как бы в гигантском цирке, белоснежные стены. Я не заметил ни одного окна. Нас пронесли в низкую дверь. Потом мне, к сожалению, накинули на голову платок. Я почувствовал отвратительную вонь, но ничего не мог видеть. Когда же с меня сняли платок, мы оба уже лежали в этом подвале.
Верндт подумал мгновение.
— Вы не узнали строения, в которое нас внесли?
— Мне казалось, что я уже где-то должен был его видеть. В действительности или на картинке.
— Да, это жуткое место, куда нас привезли…
— Как? Вы знаете, где мы находимся?
— Я, по крайней мере, думаю, что знаю. Ваше описание указывает на сооружение парсов, в котором погребают их мертвецов.
Он вдруг замолчал. За дверью послышался шум. Со скрипом повернулся тяжелый ключ. Дверь подалась. На пороге стояла стройная фигура женщины редкой красоты. За ней следовал мужчина ужасающей наружности. На длинной волосатой шее сидела тощая голова с диким лицом. Горбатый нос выступал, как клюв. Лохматые брови торчали над колючими, горящими глазами. Это было лицо коршуна, нацелившегося на добычу.
Женщина остановилась на мгновение. Потом быстро подошла к лежащим. Она встретилась взглядом с инженером.
— Ах! — удивленно вырвалось у нее. Жестокая усмешка скользнула по ее лицу. Она посмотрела на Верндта с жадностью и с любопытством, точно желая запомнить его черты. Ее спутник осмотрел веревки, связывавшие жертв. Она равнодушно следила за ним. Потом вдруг вся вспыхнула.
— Я просила однажды великого исследователя и могучего ученого отдать мне свое могущество, чтобы делить со мной мое. Он был слишком горд, этот саиб, и предпочел лечь у моих ног, как пленник.
Она ждала ответа, но Верндт гордо молчал. Ее лицо слегка покраснело от возмущения.
— Он мог бы жить, как бог. Теперь же, не успев достигнуть цели, он сойдет в вечное молчание. И другие докончат его дело и будут всем обладать.
Она снова подождала ответа, но на губах Верндта была насмешливая улыбка.
— Говори! — топнула она ногой.
Глаза Верндта вдруг стали жестки, как сталь.
— Если ты хочешь, чтобы я говорил, развяжи сначала наши веревки. Или ты побоишься тогда разговаривать с нами?
Она думала недолго.
— Оссун! — резко приказала она своему желтолицому спутнику. В каждой руке у нее блеснул револьвер.
— Слуга коршунов развяжет ваши веревки. Но не мечтайте ни о каком бегстве. При малейшем подозрительном движении в вас попадет пуля.
— Ах, я вижу, что ты женщина! Ты не жалеешь слов.
— Молчи! — крикнула она.
Человек с головой коршуна развязал ученым руки и ноги. Вальтер Верндт встал и потер себе тело. Кровообращение медленно восстановлялось. Индуска смотрела на профессора с молчаливым интересом. Ее удивительные, сверкающие глаза скользили по бронзовому лицу и атлетической фигуре врага. Инженер так старательно занимался массажем, точно загадочной повелительницы Индии здесь и не было вовсе.
