Ознакомительная версия.
Даже в 1960 году критик С. Полтавский указывал:
«В. Брагин после суровой и справедливой критики его романа в печати, насколько нам известно, не выступал с новыми произведениями. Это следует считать самой существенной его писательской ошибкой».
Ненаписанные книги.
Известно, что Михаил Булгаков собирался работать над фантастическим романом «Планета-победительница», Иван Антонович Ефремов начал роман о Чингисхане, Алексей Толстой набросал подробный план «Судеб мира».
Все эти книги
никогда не будут написаны.
Пыль.
Духота.
Солнце печет, куры купаются в пыли.
1957 год, станция Тайга (Кузбасс), улица Телеграфная.
Ночью над деревьями Марс. Смотрит на мир ржаво и равнодушно.
Я изучаю загадочные каналы Марса с помощью трубы, сооруженной из очковых стекол. Не думаю, что Скиапарелли пользовался такой же, да и зрение у итальянца, наверное, было острее. Зато я пишу фантастические повести и рассказы.
Н.Н. Плавильщиков (31.V.57): «Фантастика – жанр заманчивый, но трудный. Не стоит писать так, как пишут Немцов и Охотников, это третий сорт в лучшем случае. И очень хорошо нужно знать те разделы науки, которые хочешь использовать для фантастического рассказа…»
Я был внимательным учеником.
И, наверное, умел учиться, потому что впоследствии и «Разворованное чудо», и «Мир, в котором я дома», и «Снежное утро», и «Спор с Дьяволом» выросли из детских рассказиков, набросанных в жаркое лето 1957 года. «Гость Аххагара», «Контра мундум», «Горная тайна».
Единственная вещь мне не пригодилась.
Большой фантастический роман «Под игом Атлантиды».
Разумеется, я не задумывался в те годы над судьбами романа.
Но я уже знал высказывание Жюля Верна, весьма по этому поводу тревожившегося.
«В смысле характеристики современной эпохи, – указывал знаменитый фантаст, – вполне достаточный материал дает журналистика. Газетные сотрудники научились описывать ежедневно совершающиеся события настолько детально и более или менее художественно, что по газетам и журналам потомство наше сможет составить себе более верное представление о прошлом, чем по романам. Что же касается романов чисто психологического содержания, то они скоро исчезнут в силу начавшегося уже их вымирания. Величайший психолог современности Мопассан, как истинный гений, ясно видел это направление человеческой мысли и писал поэтому свои рассказы в самой короткой форме. И я уверен, что лет через пятьдесят-сто у нас не будет романов и повестей в виде отдельных книжек, и писатели, которым суждено, подобно Мопассану, пленять мир своим талантом, будут помещать свои произведения в газетах, заполняя отделы судебной хроники, происшествий…»
Но это так, к слову.
Н.Н. Плавильщиков (18.IX.57): «Из современных фантастов всех острее пишет Лагин. Казанцев и Платов тоже неплохи. У Ефремова вещи очень неровные, кое-что просто скучно…»
Мало помалу я начинал прозревать.
Восторженность сменялась критичностью.
Конечно, размышлял я, посылка повести Сергея Беляева «Десятой планеты» очень изящна. Еще одна планета Солнечной системы… Причем расположена (по отношению к Земле) точно за Солнцем… И движется с той же скоростью, как Земля… Этакая планета-невидимка…
Но, восхищаясь, я уже видел главный недостаток повести: робость воображения!
Сергей Беляев изменял себе: из года одна тысяча девятьсот сорок восьмого его герои попадали всего лишь в одна тысяча девятьсот пятьдесят шестой год…
Но я то жил уже в 1957-ом!
И я мог сравнить мир повести, наполненный роскошными мраморными дворцами, с миром провинциальной Тайги, переполненным покосившимися бараками.
Что-то тут не вязалось.
Может и хорошо, думал я, что Сергей Беляев не дожил до 1956 года.
Окружающий мир, боюсь, здорово бы разочаровал писателя.
Но вот «Приключения Сэмюэля Пингля»! Эта вещь была для Антологии!
С этим и Виталий Бугров согласился, а уж он в фантастике знал толк.
«Я родился в 1632 году, в городе Йорке, в зажиточной семье иностранного происхождения; мой отец был родом из Бремена и обосновался сначала в Гулле. Нажив торговлей очень хорошее состояние, он оставил дела и переселился в Йорк. У меня было два старших брата. Один служил во Фландрии, в английском пехотном полку – том самом, которым когда-то командовал знаменитый полковник Локгарт; он дослужился до чина подполковника и был убит в сражении с испанцами под Дюнкирхеном. Что сталось со вторым моим братом, я не знаю, как не знали мои отец и мать, что сталось со мной…»
И дальше: «Так как в семье я был третьим, то меня не готовили ни к какому ремеслу, и голова моя с юных лет была набита всякими бреднями. Отец мой, который был уже очень стар, дал мне довольно сносное образование в том объеме, в каком можно его получить, воспитываясь дома и посещая городскую школу. Он прочил меня в юристы, но я мечтал о морских путешествиях…»
Но это еще не Сергей Беляев.
Это Даниэль Дефо. А Беляев вот:
«Родился я в конце первой мировой войны в Эшуорфе, крошечном и уютном городке на берегу Атлантического океана, в семье Айзидора Пингля, письмоводителя конторы замка Олдмаунт майората лорда Паклингтона… У родителей я был последним ребенком и единственным, оставшимся в живых. Многочисленные братцы и сестрицы, рождавшиеся раньше меня, умирали в младенчестве…»
И дальше, тыча пальцем в первую попавшуюся страницу:
«Помнится, рассказывал он об одном корабле, который был так велик, что когда становился поперек Дуврского пролива, то его нос упирался в шпиц башни Кале на французском побережье, а развевавшийся на корме флаг смахивал в море с Дуврских скал пасшихся там овец. Мачты этого корабля были так высоки, что мальчишка-юнга, отправлявшийся по вантам на верхушку, опускался обратно на палубу уже глубоким стариком с предлинной бородой…»
Научные идеи романа, правда, уступали описанным приключениям.
Трудно всерьез принять такое вот откровение: «Если из тканей собаки выделить белок и искусственно придать ему способность паразитирования, а затем ввести в организм живой кошки, то можно вызвать перестройку ее белков; это сообщит кошке свойства собаки…»
Я бы даже сказал: нагловатое утверждение.
Зато читался роман на одном дыхании.
А Валентин Иванов!
«Энергии, энергии и энергии! Еще и еще! Сколько ни вырабатывается энергии, ее все же мало человеку!» – так начинался роман В. Иванова «Энергия подвластна нам», изданный в 1951 году в Трудрезервиздате.
Ознакомительная версия.
