Капитан наподдал лучемет ногой, чтобы тот подальше закатился, и это было последним, что он успел сделать, потому что правоохранитель отмахнулся от Капитана рукой, и тот пролетел бы десяток метров, не меньше, если бы его не остановила стена. Правоохранитель отмахнулся и от остальных торговцев, и они тоже ударились в стены, грохнулись на пол и больше уже не вставали, постанывая и слегка шевеля руками и ногами.
Хуже всех пришлось Суок. Когда правоохранитель отмахивался от нее, она почти вывалилась через разбитое стекло наружу и теперь цеплялась за подоконник и куски оплавленного пластика, торчавшего из рамы. Бастиан увидел, что из пальцев у нее вылезли металлические острые когти длиной сантиметра по три. Эти когти удержат ее и на абсолютно гладкой стене, только бы она оказалась не очень прочной. Суок вгрызлась когтями в подоконник, грациозно подтянулась и перекинула свое тело обратно в комнату. Тем временем полуоглушенный Капитан пытался втолковать правоохранителю, пока тот не нашел свой лучемет, что они здесь ни при чем.
— Эй, слушай меня. Мы не его сообщники. Успокойся. Мы живем в этом номере. Понял?
Правоохранитель на эти слова не реагировал. Могло показаться, что он их и не слышит. Он встал на колени, поползал по полу, нашел свое оружие, взвесил его в руке, обвел всех глазами, хотя никто не увидел его взгляда за тонированным стеклом — все его почувствовали, опасаясь, что на ком-нибудь он задержится.
— Руки вытянуть перед собой! — наконец рявкнул правоохранитель.
Все безропотно выполнили приказание. Правоохранитель набросил на каждого магнитные наручники. Они крепко-накрепко стянули запястья.
— А если я в туалет захочу? — не удержалась Суок. У нее текла кровь из нескольких порезов на ладонях и на лице.
Правоохранитель смерил ее взглядом, но, видимо, не нашел слов для ответа.
— Всем оставаться на своих местах.
Правоохранитель выбежал из номера. Преступник, за которым он гнался, давно исчез.
«Пока я с этими идиотами кувыркался, он бы вообще мог меня пристрелить».
Постояв секунду в нерешительности, правоохранитель сверил информацию жучков, которыми перед этой операцией наводнили гостиницу. Побежал по лестнице, ведущей на крышу здания. В гостинице было тихо. Все ее обитатели притаились. Никто из них не решался выглянуть из своих номеров, может быть, только подсматривали.
— Ты чего, охренела? — Вацлав говорил спокойно, но было видно, что это ему трудно давалось — тело его содрогалось, а зубы едва не стучали друг о друга.
— А что, мне надо было сносить от него оскорбления? — защищалась Суок, зная, что не права.
— Из-за тебя он готов был поджарить нас. Могла бы потерпеть. Думай не только о себе. Но и о других.
— Ладно. Ладно. Извини. Впредь постараюсь думать и о тебе тоже, — примирительно проговорила Суок.
— Ну а что нам делать теперь? — спросил Александр и посмотрел на стиснутые магнитами запястья.
На такой риторический вопрос никто отвечать не стал.
— Скажи мне кто-нибудь вчера, что может быть еще хуже, я бы ему не поверил, — заявил Вацлав.
— Не каркай, — одернула его Суок, — сам же сказал, что могло быть и хуже.
— А? — не понял Вацлав.
— Это когда ты говорил, что этот придурок мог нас поджарить, а сейчас мы всего-навсего по уши в дерьме. Но хочется верить, что это поправимо и мы сможем отмыться.
— Все еще впереди.
— У нас еще есть возможность стать поджаренными, — мрачно вступил в разговор Александр. Два убитых копа — это очень серьезно. Нас могут засадить по полной программе — с промывкой мозгов или даже с электрическим стулом.
— То-то будут расстроены владельцы портала. Они ведь тогда не смогут с нас ничего получить, — сказал Вацлав.
— Зато страховщики от радости песни запоют и спляшут, — процедила Суок.
— Давайте не будем сгущать краски, — предложил Капитан, — поговорим на отвлеченные темы.
— Ага, главная тема — что нам дальше делать и что с нами будет — пока неактуальна, — съязвила Суок, — поскольку решение не очень-то и зависит от нас.
— Везет нам, как утопленникам, — добавил Вацлав. Бастиан поежился от этого замечания. Все беды торговцев начались незадолго до встречи с ним. Подумают еще, что он источник всех их неприятностей и пока он с ними, они из этой черной полосы не выберутся, так что надо побыстрее от него избавиться. Но никто из торговцев до такого не додумался.
— А чего это мы все стоим и стоим, — заметил Капитан, и в глазах его проскользнула улыбка, — в ногах-то правды нет. Сядем.
— Присядем, сесть торопиться не стоит, — уточнил Александр.
— Ох уж мне этот уголовный жаргон. Ладно, согласен. Присядем.
Все расселись по креслам и стали спокойно ожидать возвращения правоохранителей.
Правоохранители не церемонились. В случае малейшей задержки тыкали в спины кончиками дубинок, которые одаривали тело легким электрическим разрядом. Иногда подобные тычки доставались и без видимых причин.
— Эй, полегче, — вякнула Суок, а потом и сама была не рада тому, что это сказала, получив премиальную порцию тычков.
Суок, когда боль немного отпустила, заговорила о своих правах, адвокатах и поинтересовалась — есть ли у правоохранителей санкция на арест. Это вызвало злой смех. Больше Суок эти формальные вопросы не поднимала.
— Может, хватит? — спросил Капитан. Он вдруг испугался, что Суок забьют до смерти.
Назревал бунт. Капитан, зная, к чему это приведет, хотел не допустить его. Чувствовалось, что правоохранители провоцируют арестованных на проявление недовольства, чтобы сорвать на них злобу и таким образом немного улучшить свое скверное настроение. Судя по обрывкам их разговоров, которые удалось подслушать Бастиану, отлично подготовленная операция с треском провалилась. Два правоохранителя убиты. Единственной добычей копов стали вот эти пять никому не нужных людишек.
— Все, что вы скажете, может быть предъявлено на суде против вас или в ваше оправдание, — зло отчеканил один из правоохранителей, пока остальные толкали арестованных к полицейскому флаеру.
— Ой, уй, ай, — только и слышалось в ответ. От слабых электрических разрядов сводило челюсти. Произнести что-то вразумительное пленники не могли физически.
— Значит, так, — буркнул правоохранитель, — не хотите давать показания? Ну разберемся.
При обыске у них изъяли всю наличность. Когда их выводили из гостиницы, Бастиан увидел, что один из правоохранителей что-то выясняет у Лю Чена, приперев его к стойке и поигрывая у лица дубинкой. Лю Чен что-то быстро говорил, пытаясь кланяться, но правоохранитель стоял к нему слишком близко и, поскольку китаец не хотел натыкаться на дубинку, согнуться вдвое, как это обычно он делал, не мог. Ему приходилось только покачивать головой взад-вперед. Это мельтешение перед глазами и слова Лю Чена еще больше разозлили правоохранителя, но пустил ли он в ход дубинку, Бастиан так и не увидел.
