И вот теперь начиналась новая игровая весна. Лесник прибыл на "Стальную розу", рассчитывая прибавить к большому круговороту еще и Побережье. Лидер Фангорна сидел на кожаном диване и терпеливо дожидался, пока Ливия Харт ответит на его предложение.
Да, приглашение ввязаться в игру было заманчивым — но и рискованным, как большинство заманчивых приглашений. Офицеры ждали с плохо сдерживаемым азартом. Командир первой мачты уже бормотал про себя аргументы, которые он изложит капитану, когда Ливия примется обсуждать замысел Лесника с экипажем.
Наконец Ливия Харт оторвалась от созерцания собственных сапог, но повела себя опять неожиданно:
— Я совсем-совсем не понимаю тебя, Лесник — заговорила она тихим голоском обиженной девочки. — Все-таки от Первой Посадки пять лет прошло… Мы все отстроились, с едой и одеждой проблем уже нет. Основатель даже свои агрегаты успешно перевез. Скоро и первые кристаллы пойдут… А ты по-прежнему вкладываешь душу в одну только Игру. — тут капитан "Стальной розы" выпрямилась и глянула Леснику прямо в карие глаза:
— Мне не нравится, — резко сказала Ливия Харт — Что ты вымещаешь в Игре свою обиду на бросившую тебя Валькирию. По-моему, жизненные проблемы в Игру тащить никоим образом нельзя. Я придерживаюсь той точки зрения, что Игра и жизнь не должны быть связаны вообще никак. С Роландом у меня немирье именно на этой почве, а не потому, что соседи. Я ему доказываю, что зря он пытается привить своим горожанам такое же поведение, которое было у его любимых рыцарей Храма — все хорошо в свое время, а время рыцарских орденов осталось далеко за кормой. Роланд же вообще никак не мотивирует свою линию, но гнет ее с таким упорством, что мне глядеть на него страшно… А теперь еще ты туда же?! — Ливия гневно хлопнула по столу ладонью.
— Ты хочешь сказать, что не дашь мне кораблей? — переспросил Лесник и немедленно контратаковал:
— А как же твои рассуждения, что жизнь не равна Игре? По Игре винджаммерам выгоден союз с Фангорном, а не с Роландом… В Игре Уникорн противник Побережья. Если ты сейчас мне откажешь, это будет значить, что как раз ты и тащишь жизнь в Игру, срывая чисто игровые переговоры из-за личной антипатии ко мне. — Лесник помолчал и продолжил очень мягким, ласково-уговаривающим тоном:
— Если тебе неприятен я, то придет любой другой посланник — по твоему выбору. Фангорну и Побережью крайне выгодно объединиться.
— Подожди, Лесник! — Ливия упорно не желала принимать тон собеседника. — Не пытайся меня отвлечь на обиду. Личная антипатия, придумаешь же такое! Ответь мне серьезно. И предупреждаю тебя: пока не услышу голос твоего сердца, решения ты от меня не дождешься, хоть корни здесь выпусти!
Лесник подобрался и ответил голосом глубоким и звучным, куда более приятным, чем сухой официальный тенор, которым он начинал переговоры:
— Мне кажется, что Игра как раз дает очень удачную возможность разрядить жизненные проблемы так, чтобы не создавать окружающим настоящих неприятностей. Выплеснуть обиду, злость, агрессию в разрешенных рамках. Как пар из чайника: можно прижать крышку и терпеть, пока не взорвется, а можно понемногу травить через носик. Вот Игра для меня как раз этот самый носик. Школа жизненных проблем, самый близкий к настоящему тренажер…
Заинтересованные офицеры шумно перевели дух. Ливия Харт возмутилась:
— Категорически не согласна! — и еще раз огрела ладонью ни в чем не повинный стол.
— Не дашь кораблей? — быстро уточнил гость, делая отчаянную попытку перевести разговор в Игру.
— Да оставь ты свои корабли! — Ливия соскочила со столешницы, подбежала к Леснику и встала перед ним, упершись тяжелым взглядом:
— Ты же всем остальным Игру ломаешь своей разрядкой! Власти тебе, видишь ли, захотелось… Не стыдно? Игра, Лесник, тебе успокоения не принесет, потому как понарошку она. Понарошку смерть, понарошку бой.
— Ты еще скажи, что подлость бывает отдельно игровая и отдельно обыкновенная! — рассвирепел Лесник.
Ливия Харт подбоченилась:
— Хорошо, что я женщина! Не обязана быть последовательной занудой. Да, я с тобой согласна, и подлость знаю только одного сорта. И что с того? Не тащат в Игру настоящую смерть, и подлость туда настоящую я не потащу! И ты тоже, насколько я тебя знаю!
Лесник неожиданно поднялся; моряки по обе стороны от него настороженно вскинулись на ноги и приготовились защищать капитана. Лесник понял их беспокойство. Он быстрым жестом снял через голову изящную цепь с болтавшимся на ней игровым паспортом. Прибор был упрятан в искусственно выращенный изумруд величиной с хороший кулак — постаралась команда Мастера, морийские гномы. Этот самый красавец паспорт Лесник вручил старпому, бестрепетно доверяя свою игровую судьбу рукам морского офицера. Пока тот разглядывал камень и поражался смелости гостя, Лесник сгреб в охапку Ливию Харт и звонко расцеловал ее в обе щеки — капитан не успела даже взвизгнуть. Потом Лесник вежливо усадил Королеву Побережья на стол, очень серьезно поклонился ей, поблагодарил отрывисто:
— Спасибо огромное! Ты молодец! — неуловимым движением изъял у старпома свой изумруд, еще раз наклонил голову, прощаясь уже с офицерами — и вышел вон. Слова Ливии Харт определенно расшевелили что-то в самой глубине души Лесника, но из Игры гость все же не выпал. А раз так, то "Стальной розе" надлежало проводить визитера со всеми должными почестями. И опамятовавшийся старпом выскочил вслед — распорядиться почетным караулом.
***
Караул сменялся.
Внутренние переходы большой крепости наполнялись скрипом кожи и лязгом металла. На стенах и у ворот старательно занимали места часовые в кольчугах и открытых шлемах. Стучали о каменный пол длинными копьями. Готовились убивать время. Цепочка сменившихся с постов медленно втягивалась в цитадель. Пехотинцы предвкушали возможность расстегнуть ремни, вытянуть ноги и расслабить натруженную тяжестью доспехов спину.
Высоко над всей этой суетой, не тронутые ни пылью, ни усталостью, плыли в лучах вечернего солнца два развернутых ветром флага. Правый — обычно белый, а в этот миг цвета заката, перечеркнутый темно-кровавой искрой летящего драконьего силуэта — флаг города Уникорн, флаг короля Роланда. И левый — известный всей планете флаг Игры.
Крота вели по подвесным мостикам, указывали дорогу на закрученные по часовой стрелке лестницы, приглашали в украшенные статуями и резьбой аркады. Рыжий вечерний свет причудливо переплетался с выступами стен, запрыгивал в ниши, слепил через внезапно открывавшиеся за поворотами витражные окна, и тогда Крот с ног до головы покрывался разноцветными квадратиками. Наконец, путешествие сквозь Дом Серебряного Единорога завершилось. Крот и сопровождавший его сенешаль оказались высоко над городом, на полукруглом балконе с каменным парапетом до пояса и бойницами в полу. Сенешаль попросил обождать немного: король-де сейчас выйдет — и нырнул обратно в переход.
