Сморщив нос, Марья Андреевна мотнула головой и медленно открыла глаза. Увидев Лиду, она в ужасе закрылась руками и закричала диким голосом:
- Мне еще не пора, уходи! Уходи!
- Это я, мама. Успокойся, это я, - Лида уже не чувствовала слез, которые двумя непрерывными струйками стекали по ее щекам.
Наконец, Марья Андреевна отняла руки, недоверчив покосилась на дочь и подозрительно спросила:
- А ты случайно не превратилась в Лиду, чтобы меня обмануть?
- Нет, мама - это я. Я вызову скорую, ты только не волнуйся.
Лида выбежала в коридор и уже хотела было открыть двери, но тут вспомнила, ЧТО находится за ними и вернулась в спальню.
Мать смотрела на нее все тем же подозрительным, безумным взглядом. Безвольно опустившись в кресло, Лида откинулась на его спинку и комната наполнилась звуками ее рыданий, полных бессилия и растерянности. "Я должна взять себя в руки! Я Должна! В конце концов, я могу взять в руки хотя бы молоток. Где у нас молоток? Я сделаю это. Маме нужно вызвать скорую! Я должна это сделать!" - Лида вытерла слезы и хотела подняться с кресла...
Перед ней стояла мать, неизвестно когда выбравшаяся из постели. Марья Андреевна пристально посмотрела на дочь, взвыла жутким воем и вцепилась ей в шею.
- Что ты, мама?! - хрипя от боли, Лида вырвалась из рук матери и отшатнулась в угол, где нащупала рукой на журнальном столике довольно тяжелый дырокол.
Марья Андреевна с такими же безумными глазами продолжала наступать на дочь. Вскоре она загнала Лидку в угол.
Лида крепко сжала в правой руке дырокол, но тут же выронила его на пол - ударить мать было свыше ее сил. Дырокол упал на паркет и с грохотом закатился под кресло.
Услышав этот звук, Марья Андреевна словно очнулась и принялась срывать с шеи повязку, как будто бы она мешала ей дышать. С оголенных ран вновь хлынула кровь.
- Ох, Лидочка! - тяжело вздохнула Марья Андреевна и грузно осела на пол.
Нашатырный спирт больше не помогал, и Лида, взяв в руки молоток, решила выйти на лестничную площадку.
Медленно, будто во сне, Лида повернула ключ на два оборота и осторожно открыла дверь, словно ожидая увидеть за ней что-то очень страшное. Лестничная площадка была пуста. Посмотрев вниз и убедившись, что на лестнице никого нет, Лида подошла к двери Жени и несколько раз настойчиво позвонила.
16
Накануне Пролович лег спать очень поздно и теперь с раздражением взял трубку пронзительно трещащего телефона:
- Слушаю.
- Спишь ты там, что ли?! - раздраженно спросил Варьянов.
- А что?
- Уже одиннадцать утра.
- Я надеюсь, что ты позвонил не для того, чтобы сообщить мне эту новость?! - огрызнулся Пролович и пожалел о том, что накануне не отключил телефон.
- Только что звонили из милиции. У Санеевой что-то дома произошло: то ли бандитское нападение на квартиру, то ли еще что-то в этом роде. Ее мать только что умерла в реанимации.
- А Лида?! - заорал Пролович, мигом забыв про сон.
- Ее забрали в Витьбу на "9 километр".
- Почему в Витьбу?! В какую, к черту, Витьбу?!
- У нее сильный стресс и, похоже, что-то случилось с психикой, во всяком случае, мне сказали, что она все время рассказывает о каком-то мертвеце, который душил ее мать. Квартиру опечатали, так что туда соваться все равно бесполезно. Можешь съездить в милицию или в психбольницу. Я сейчас позвоню...
Пролович бросил трубку - меньше всего его сейчас интересовало, куда будет звонить Варьянов. С Лидой что-то случилось. Лида попала в беду! Умерла Марья Андреевна, еще недавно с такой наивной непосредственностью возмущавшаяся бездействием милиции, которая не может ничего сделать с рыскающим по городу маньяком. Маньяком? "А вдруг это чудовище-Клименчук проник в квартиру Лиды? Вдруг это он напугал до смерти Марью Андреевну? Надо срочно ехать в Витьбу. Боченко - хороший приятель Варьянова и обязательно устроит встречу с Лидой. Бедная Лида!" - Пролович напяливал на себя первое, что попадалось ему под руку.
Вновь зазвонил телефон. Но Сергею было некогда поднимать трубку запахнув полы серого плащевого пальто, он уже выходил из квартиры.
Первым делом Пролович отправился к Бумагину, рассчитывая, что тот отвезет его на "9 километр".
Проехав почти полгорода, Пролович несколько раз позвонил в дверь друга и лишь затем вспомнил о том, что Валерий уехал в недельную командировку в Минск, а его жена и дочь уже вторую неделю отдыхали где-то у тещи в одной из деревень области.
Обругав себя за рассеянность, Пролович выскочил на улицу и принялся ловить такси. Наконец, остановился синий "Москвич" и высунувшийся частник спросил, куда ему нужно.
- В психбольницу, - глухо сказал Пролович.
- Я серьезно! - разозлился частник.
- Я и говорю - в Витьбу! - раздраженно повторил Пролович, недовольный тем, что таксист воспринял его слова, как шутку. Частник назвал цену и Пролович, даже не расслышав суммы, согласно кивнул головой и потянул на себя дверцу.
На полпути пошел дождь и включенные "дворники" начали делать свою монотонную и вместе с тем достаточно бесполезную работу, пытаясь очистить лобовое стекло от стекающих вниз водяных потоков.
Росшие по краям дороги деревья и кусты постепенно превратились в смутные, серые тени. Видимость была не больше пятнадцати-двадцати метров и таксист ехал с включенными фарами. Он то и дело напряженно вглядывался вперед, опасаясь выехать на встречную полосу. "Сразу видно, что не профессионал", - машинально подумал Пролович и тут же ему показалось, что водитель сбавил скорость больше, чем это было необходимо:
- Нельзя ли чуть побыстрее?
- Видите, какая дорога?! Я на тот свет пока не собираюсь! - не слишком приветливо ответил таксист, видимо, уже жалеющий о том, что он вообще согласился ехать за город.
- Но машина чуть идет!
- На спидометре восемьдесят километров - вполне достаточно для такой погоды! - невозмутимо отрезал таксист.
Минут через десять дождь несколько утих и вновь можно было различить деревья и дорогу - дворники старались вовсю, словно им было стыдно за недавнее бессилие против стихии. Таксист прибавил скорости и через несколько минут "Москвич" свернул в Витьбу. "Лида! Здесь Лида!" - тяжелые, пульсирующие удары крови в висках проникали в самый мозг и Проловичу хотелось изо всей силы сжать голову руками, чтобы хоть как-то унять этот мерзкий грохот.
Таксист назвал какую-то сумму. Сергей достал из кармана первые попавшиеся купюры и, не говоря ни слова, протянул их шоферу. Тот взял несколько банкнот, что-то весело крикнул на прощание и "Москвич" бодро покатил в сторону Витебска.
"Наверное, много денег взял, а я, дурак, даже не посмотрел! Недаром же он так развеселился!" - подумал Пролович, глядя вслед удаляющейся машине, которая вскоре скрылась за поворотом. "Деньги? При чем тут деньги?! Какие еще к черту деньги, если Лида попала в психбольницу?!" - Пролович медленно побрел по направлению к неприветливому серому зданию главного корпуса. Нужно было бежать, лететь, чтобы увидеть Лиду, но чем ближе Сергей подходил к зданию, тем с большим трудом ему давался каждый последующий шаг. И Пролович знал причину этой задержки - он боялся, что в сером и мрачном здание уже не найдет свою Лиду: там будет лишь тень Лида, вернее - там будет лишь телесная оболочка той, ради которой Сергей готов был прыгнуть с Кировского мости или сразиться на дуэли с любым возможным соперником...
