– У нас нет на них времени, – проворчал Сач. – Убей их.
Решив использовать уроки Дракона, Тихиан представил себе страшный огненный смерч, вырывающийся у него изо рта. Невероятной силы вспышка энергии вылетела из Черной Линзы и прожгла себе путь наружу через тело короля с такой яростью, что Тихиан на мгновение испугался, что его тело взорвется. Ослепляющий белый конус пламени вылетел из его рта, охватив офицера и воинов позади него. Тихиан даже не увидел, чтобы чаща вспыхнула. Просто огромные листья и ветки исчезли во вспышке, а потом земля оказалась завалена сгоревшими стволами деревьев и черными черепами. Уцелел только самый конец небольшого леса, вот он-то и занялся огнем.
– Хорошо сделано, – раздался голос рядом с Тихианом.
Король повернул голову на голос. Вначале он не заметил ничего, но потом уловил взглядом пару блеснувших синих глаз. Они глядели на него снизу вверх из слабой тени, которую его тело бросало на землю в лунном свете. Пока Тихиан глядел, силуэт медленно уплотнился, поднялся из тени и изменился в нечто более похожее на человека – хотя по форме и размерам походил скорее на халфлинга.
– Ты кто? – спросил Тихиан, разглядывая нос и пару глаз на лице незнакомца.
– Как быстро ты забываешь, – ответил силуэт. – Ведь именно я провел тебя через Черноту всего час назад.
– Кидар? – удивленно выдохнул Тихиан. – Я то думал, что ты гигант!
– Конечно нет, глупец, – Сач не упустил случай поддеть короля. – Люди-тени происходят от халфлингов – последних слуг Раджаата.
– Тень играет станные шутки с размерами, не правда ли? – добавил Кидар, оскалясь. – Сейчас у него уже было настоящее лицо, коротко-подстриженные волосы, вздернутый нос и блестящие белые зубы. – Твое невежество вполне оправдано. Нас совсем немного. Большинство халфлингов Зеленой Эры не захотели участвовать в Очистительных Войнах.
Тихиан пробежался глазами по уничтоженному парку, не интересуясь историей народа теней. – Не думаю, что ты можешь сказать мне, где найти Раджаата.
Кидар указал черным пальцем на конец горящей чащи. Хотя голова халфлинга теперь была абсолютно твердой, остальная часть его тела была скорее тенью. – Раджаат сказал мне, что ты должен искать его в сердце Ур Дракса, – сказал Кидар. – Когда пройдешь эти деревья, ты увидишь большую улицу, бегущую к центру города. Мои разведчики сказали мне, что она заканчивается под большой аркой, вырезанной во внутренней стене.
– Что потом? – спросил Тихиан.
– Когда ты достигнешь ее, ты уже будешь знать наверняка, спрятан ли Раджаат за ней, – ответил Кидар. – Если это так, один из нас возьмет тебя на другую сторону.
Тихиан покачал головой. – Если я сейчас поползу по главной улице с линзой в хвосте, я привлеку к себе слишком много внимания.
Король проиллюстрировал проблему, свив и развив пару раз свое змеиное тело.
– Ну так замаскируйся, – презрительно бросил Сач.
– И во что? – возразил Тихиан. – Любое существо, достаточно большое для того, чтобы нести линзу, привлечет внимание. Я могу, конечно, уничтожить всех, кого они пошлют против меня, но для этого нужно время, а его у нас нет.
– Не волнуйся, нет необходимости маскироваться, – сказал Кидар. – Уверяю тебя, жители Ур Дракса чересчур заняты своими собственными делами, и им наплевать на чужаков. Кроме того, пока ты не уничтожишь тюрьму Раджаата полностью, мой народ может выходить из Черноты только частично. С нами, бродящими по городу, ты будешь только одним из многих странных тварей, появившимися на его улицах.
***
Пересечь равнину оказалось не так просто, как думала Садира. Она и Рикус бежали до тех пор, пока каждый вздох не стал отдаваться болью в горящих, измученных легких, а ребра болели так, как будто Дракон опять нежно обнял ее. Им пришлось побежать медленнее, потом перейти на шаг, а затем волшебница почувствовала, что она устала так, что не может сделать ни шага.
– Нам лучше пойти помедленнее, – сказала Садира, остановившись и тяжело дыша. – Если я подверну лодышку, мы вообще не сможем схватить Тихиана.
Мул замедлил шаг и подошел к ней. – Я полагаю, у тебя не осталось в запасе никакой магической штучки?
Садира покачала головой. – Я уже использовала все, что могло бы помочь нам сейчас.
Днем, погруженная в силу солнца, Садира могла творить магию со скоростью мысли. Но ночью она была самой обычной волшебницей. Она могла использовать только те заклинания, чьи мистические руны она впечатала в свой ум часами напряженных занятий. К сожалению, после произношения заклинания руны улетучевались из памяти, так что волшебник не мог испльзовать заклинание второй раз, пока не выучил его снова.
– Не волнуйся, – сказал Рикус. – Прежде чем освободить Раджаата, Тихиану придется найти его – а с королями-волшебниками на хвосте ему потребуется немало времени.
– Будем надеяться.
Садира взглянула вверх, на небо. Черный столб все еще поднимался от верхушки утеса, и она могла видеть длинную щель в розовых облаках, которые, впрочем, уже наползали на нее. Волшебница со вздохов взглянула опять на землю и пошла вперед между грубых камней, стараясь идти побыстрее.
Через несколько шагов Садира сказала, – Слушай, Рикус, я должна сказать тебе кое-что.
Мул приподнял бровь, потом опять сосредоточился на том, чтобы не сломать ноги на изломанной земле, – И что же?
– Я должна извиниться перед тобой, – сказала Садира. – Когда я обнаружила, что Агис погиб, я почувствовала себя виноватой в том, дала ему умереть без наследника, которого он так хотел. Я использовала тебя как козла отпущения от этих чувств, сказав тебе, что единственная причина, по которой я не хотела иметь ребенка, – твоя ревность.
Рикус продолжал идти вперед. – А на самом деле?
Садира заколебалась, прежде чем ответить. Она уже извинилась, как она и обещала Нииве, и не знала, нужно ли открывать свои чувства дальше, и к тому же этому мужчине.
– Тогда именно я должен перед тобой извиниться, – сказал Рикус. – Если я виноват в том, что ты не дала Агису того, что он считал чуть ли не важнее всего на свете…
– Нет, я не поэтому отказалась, – прервала его Садира. – Я не хотела ребенка, потому что боялась.
– Боялась? – мул насмешливо засопел. – Как может женщина, которая не побоялась войти в Башню Пристан, которая стояла лицом к лицу с Драконом, испугаться настолько распространенной вещи, как рождение ребенка?
– Распространенная или нет – роды не такая уж маленькая вещь, – нахмурилась Садира. – Но ты прав. Боли я не боюсь – я боюсь доверия. Родив ребенка, я должна была бы довериться Агису навсегда, а он должен был бы навсегда стать моим.
