часто посещая его, чем уверили меня в своём всецелом доверии и поддержке.
Они назначили встречу для обсуждения прогресса Дастина. Я прямо заявил, что пока мы добились немногого, но мы подумали о том, чтобы попробовать кое-что из новых экспериментальных лекарств. Разговаривая с этими приятными людьми, я поймал себя на предположении, что, несмотря на их подобострастное поведение, они, в некотором роде, плохо обращаются с Дастином. В голову пришёл аналогичный случай с участием горячо любимых всеми священника и его жены, совместно избивших своего маленького мальчика до смерти. Никто из их паствы, кажется, не замечал синяков и ушибов, или же они предпочли их не замечать. Мог ли у Дастина быть похожий случай? Не скрывал ли он травмы, которые мы пока были не в состоянии обнаружить, принимая их за загадочные намёки на основную причину его проблемы?
Растление малолетних принимает различные формы. Оно может включать в себя сексуальное или любой другой вид физического или психологического насилия. Страх и нежелание ребёнка делиться с кем-либо своими проблемами — одна из самых больших сложностей в поиске отклонений. Посещение доктора в некоторых случаях может стать решающим фактором в доказательстве дурного обращения (хотя врачи тоже иногда предпочитают не сообщать о подобном в соответствующие инстанции). Но, судя по записям в медицинской карте Дастина, подобных проблем у него не обнаруживали вплоть до старших классов, где он вдруг «спятил». Почему это произошло, увы, тайна, так же, как и в случае с другими нашими пациентами.
Мною, как обычно, овладело сильное чувство дежавю: Карен и я ожидали появления всего семейства в солнечный, хотя и довольно прохладный День труда. Именно здесь, пять лет назад, мне впервые стало известно о потрясении, которое терзало разум прота (Роберта) и где я наблюдал за проявлением его способности влиять на жизни людей, не только пациентов, но также и членов моей семьи.
Далматины Шаста и Оксай обнюхали двор, не спуская глаз с главных ворот и стола для пикника. Им было прекрасно известно, что посетители не пройдут мимо них.
Только часть семьи собирается прийти на последние шашлыки лета. Наш старший сын Фред был на съемках телевизионного мюзикла (он был в составе хора), а Дженнифер, терапевт, не смогла вырваться из клиники в Сан-Франциско. На самом деле мы не видели ни одного из них в течение нескольких месяцев. Кажется, что один за другим ваши дети разрывают родственные связи и ускользают. В такие моменты я начинаю чувствовать себя все старше и старше, все менее и менее нужным, как будто барабанный бой времени становится все громче и все труднее его игнорировать. Тем не менее, однако, (всего лишь) в мои пятьдесят, я задаюсь вопросом, не может ли выход в отставку быть предпочтительнее тиканью старых дедушкиных часов.
Карен постоянно спрашивает меня, когда я собираюсь убрать свой желтый блокнот, и иногда мне кажется, что было бы весьма здорово проводить свои дни, неторопливо блуждая по палатам, беседуя с пациентами, узнавая их так близко, как знает их прот, умение, которым Уилл и еще несколько медсестер, кажется, обладают с рождения. Похоже на отставку водителя автобуса, а будьте уверены, я знаю одного или двух водителей, которые любят проводить свой отдых, колеся по всей стране и осматривая вещи, которые они упустили раньше. И никакого больше творога!
Эбигейл и ее муж с детьми приехали первыми. Эбби встретила меня тепло. Когда мы оба постарели, она начала понимать, что я сделал все возможное, как отец, тогда как я, в свою очередь, смирился с недостатками моего отца. Мы все совершаем ошибки, мы никогда не сделаем все правильно, она должна учиться самостоятельно, ведь это (как упомянул прот), вероятно, единственный способ любого из нас когда-либо действительно что-нибудь узнать.
Эбби, быть может, увидев в лице нашего инопланетного гостя союзника, воспользовалась возможностью, которой не пользовалась годами, чтобы спросить меня, осознал ли я, что эксперименты над животными были «самой дорогостоящей ошибкой в истории медицинской науки».
— Ничего хорошего из этого не вышло, — продолжала она, прежде чем я успел ответить, — Им были до задницы способы подхода к научным проблемам. Но мы должны спросить, отец, сколько еще мы могли бы прогрессировать, если лучшие методологии были разработаны десятилетия назад?
Я напомнил моей радикально настроенной дочери, что она смогла бы и дальше прогрессировать, если бы немного очистила собственную речь и если бы защитники прав животных перестали разрушать лаборатории и терроризировать исследователей.
— О, папа, вы так трахаете учреждение. Как будто бы имущество и то, что вы называете «брань», важнее, чем животные, которых вы убиваете каждый день. Они называли террористов (она подразумевала Вьетнам) протестантами войны, помнишь? Сейчас мы знаем, что это было полной чушью. Они были правыми, и каждый знает это. То же самое сейчас с движением за права животных, — добавила она полушутя. — Весь ваш старый пердеж когда-нибудь иссякнет и ситуация изменится. Более молодые ребята начинают обращать внимание на глупость исследований над животными.
Затем она улыбнулась и поцеловала меня в щеку. К счастью, все наши рассуждения заканчиваются таким образом.
Мой зять-астроном Стив знал все о разговоре Чарли Флинна с протом, и он сообщил, что его коллега с новой силой занялся поиском небес с целью доказать существование обитаемых планет. За последние несколько лет Флинн получил ряд престижных наград за свои «открытия» нескольких неизвестных ранее планет, в том числе Нолл, Флор и Терсипион, обо всех из которых он узнал от прота в 1990 году. Он и некоторые из его коллег также работали с должностными лицами в Государственном Департаменте в надежде посетить Ливию или, как минимум, организовать импорт, насколько это только возможно, как можно большего количества экскрементов определенного вида паука из этой страны. И он посадил всех своих аспирантов за разработку сияющих огней в зеркалах, надеясь, что они будут проводить через лабораторию сверхзвуковые скорости, что пока не увенчалось успехом.
— Как я люблю это, — протянул Стив. — Это все равно, что находиться в научно-фантастическом романе.
Мои внуки Рейн и Стар, в возрасте одиннадцати и девяти лет соответственно, хорошо провели время в тот день, как мне кажется, в первую очередь из-за собак, с которыми они большие друзья. Как только они прибыли, большой Фрисби начал за ними гоняться, волосы мальчиков, достигавшие плеч, развевались за ними подобно маленьким флажкам. Даже Шаста Дейзи, которой теперь тринадцать, она стала плохо слышать и немного страдает артритом, снова превратилась в щенка в предвкушении погони.
Бетти
