Звуки в шахте стали громче. Еще несколько дротиков мелькнули в лучах света и упали обратно. Один, нацеленный с большим умением или большой удачей, процарапал пол между ногами Форса. Эрскин повернулся к нагромождению мебели которую он приволок, и сильно толкнул ее, опрокинув всю эту кучу вниз, В ответ раздался ужасающий вопль и отдаленный треск. Эрскин обтер тыльной стороной ладони свой подбородок, с которого капал пот.
— Клянусь Рогатой Ящерицей, один из них никогда больше не полезет сюда!
Теперь они закрыли дверью уже половину отверстия, ведущего в шахту. И вдруг раздался щелчок, и сопротивление двери исчезло и они оба чуть не свалились в шахту Форс победоносно закричал, но слишком рано. Фут, вот и все, что им удалось выиграть. Места оставалось еще вполне достаточно, чтобы можно было пролезть. Эрскин отступил и некоторое время рассматривал дверь, прикидывая, что к чему. Затем он ударил по ней ладонью, вкладывая в этот удар всю свою силу. Дверь снова поддалась и продвинулась еще на несколько дюймов. Но в шахте снова послышались звуки. Охотников испугала судьба их сородича. Что-то высунулось из темноты, опустившись у самой ноги Форса. Это была рука — тонкая, как кость скелета, и покрытая сероватой морщинистой кожей. Она скребла кривыми ногтями, ища, за что бы зацепиться, и казалась скорее крысиной лапой, чем человеческой рукой. Форс поднял ногу и ударил, вдавив каблук сапога, подкованный гвоздями, чтобы лазить по скалам, в самую ладонь этого урода. В ответ из проема шахты донесся визг. Они бросились в последнюю атаку на дверь, ломая ногти и обрывая кожу о металл — и дверь поддалась. Она с щелчком зашла в паз на противоположной стене. Некоторое время они стояли, прислонясь к стене коридора, тяжело дыша и держа перед собой свои израненные кровоточащие руки. Кулаки нападающих колотили по двери с той стороны, но она не поддавалась.
— Эта дверь останется закрытой, — наконец смог выдохнуть Эрскин. — Они не могут висеть на лестнице в шахте и давить на нее. Если наверх нет никакого другого пути, мы в безопасности — по крайней мере, на некоторое время.
Люра двинулась направо по коридору, попутно заглядывая в комнаты вдоль него. Там им ничего не угрожало. Они могли передохнуть. Если только они не попали в такую же жестокую ловушку, подобную той, в которую попал Эрскин в лесу около музея. Южанин повернулся к фасаду здания, и Форс последовал за ним к одному из высоких окон, давным-давно лишенному стекла, из которого им была видна улица внизу. Они видели тело кобылы, но тюк, который был навьючен на нее, был сорван, и было нечто странное в том, как она лежала.
— Так, значит, они плотоядные…
При этих словах Эрскина Форс разинул рот. Кобыла превратилась в мясо, и, может быть, и они могли стать мясом! Он поднял глаза, его мутило, он увидел, что та же мысль пришла в голову и рослому южанину. Но рука Эрскина лежала на палице, взятой им из музея.
— Прежде чем это мясо попадет в их котел, его еще предстоит добыть. А охота за ним потребует от них много усилий. Это именно те Чудища, о которых ты говорил?
— Я думаю, что это они. И они считаются очень хитрыми…
— Тогда нам тоже надо быть хитрыми. Ну, раз мы теперь не можем спуститься вниз — давай посмотрим, что находится над нами.
Форс следил за голубями, которые кружились среди развалин. Пол у них под ногами белел от птичьего помета.
— У нас нет крыльев..
— Да, нет — но мои предки некогда летали, — ответил Эрскин с особым юмором, украшающим его речь. — Мы найдем отсюда выход, по которому эта падаль внизу не сможет последовать. Давай же поищем его!
Они переходили из одного коридора в другой, заглядывая по пути во все комнаты. Здесь были только жалкие остатки мебели и кости. В третий коридор выходили двери другой шахты, но все они были закрыты. Потом в дальнем углу одного из последних коридоров Эрскин толкнул крайнюю дверь, и они вышли на лестницу, которая вела и вверх и вниз. Люра прошмыгнула мимо них и бросилась вниз, бесшумно исчезнув, как она умела это делать. Они присели в тени и стали ждать результатов ее разведки. Лицо Эрскина было сероватого цвета, и это не было результатом отсутствия света. Сражение на лестнице и борьба с дверью не прошли бесследно для его самочувствия. Эрскин вскрикнул и очень осторожно прислонил свое раненое плечо к стене. Форс нагнулся вперед. Теперь, когда все стало тихо, его уши могли сослужить ему службу, он слышал шорох, это могли быть шаги Люры по щебенке, где-то потревоженной ее лапами. Не было никаких признаков того, что Чудища пользовались этой лестницей. Но вот Люра остановилась! Форс закрыл глаза, уйдя в свои собственные мысли, как никогда раньше стараясь уловить эманацию ума большой кошки. Ей не грозила какая-либо опасность, но она была сбита с толку. Путь перед ней был закрыт, она не могла пробраться дальше. И когда ее коричневая голова снова появилась над верхней ступенькой, Форс уже знал, что по этой дороге уйти они не смогут. Он объяснил это Эрскину.
Высокий южанин, слабо вздохнув, поднялся на ноги.
— Так. Тогда давай поднимемся выше, но не будем спешить, друг. Эти лестницы Древних вышибают из человека дух.
Форс перекинул руку Эрскина через свое плечо, взяв на себя часть веса более рослого южанина.
— Не будем спешить. У нас впереди еще целый день…
— И, наверное, ночь тоже, и еще несколько дней. Ну, пошли, друг.
Пятью этажами выше Эрскин осел, потащив, за собой Форса. А горец и сам рад был отдохнуть. Они поднимались не спеша, но теперь его нога болела, Дыхание вырывалось со свистом, и ком боли застрял под нижними ребрами. Некоторое время они просто сидели, глубоко дыша и переводя дух. Форс с тревогой заметил, что пятна солнечного света на полу тают. Сквозь неровные зубцы разрушенных зданий он видел воды озера и далеко на западе заходящее солнце. Должно быть, уже наступал вечер. Эрскин немного встряхнулся при этом известии.
— Теперь перед нами встал вопрос о пище, — заметил он. — И, наверное, мы слишком часто освежались из твоей фляги.
Вода! Форс забыл об этом. А где они в этом лабиринте найдут пищу и воду? Но Эрскин был уже на ногах и шел через дверь, которая, должно быть, вела к другим помещениям, расположенным на этом этаже. Птицы — Форс вспомнил, что они гнездятся здесь — это и было ответом — птицы! Они вошли в длинную комнату, где под их ногами лежала какая-то ткань. Тут было множество столов, расставленных рядами по всей длине помещения, и вокруг каждого стола стояли стулья. Форс уловил блеск металла, в полном порядке разложенного на ближайшем из столов. То, что он взял, безусловно, было вилкой!
Значит, это было местом питания Древних. Но пища — любая пища должна была уже давно исчезнуть. Он произнес это вслух только для того, чтобы Эрскин отрицательно покачал головой.
