— Как вам будет угодно, — пыхтя ответил Герсен. Неожиданно он ощутил приступ мстительности. — Ну-ка, зови те Опекунов!
Монсенсен поднял брови.
— Что!? У вас хватит наглости на это?
— В этом нет никакой наглости, — Кирт злобно усмехнулся. Просто добропорядочный гражданин помогает полиции в задержании преступника.
— Что вы имеете в виду?
— Есть только одно имя, которое мне нужно будет лишь раз произнести перед Опекунами. Стоит мне хоть раз намекнуть им, что вы и это лицо являетесь сообщниками. Этот человек, — он взглянул вниз на то ли улыбающегося, то ли ошеломленного Тристане, — он вам знаком?
— Нет. Конечно же, я не знаком с ним.
— Но вы же только что опознали его в качестве одного из своих клиентов?
— Мне показалось, но сейчас я вижу, что обознался.
— Этот человек — наемный убийца!
— Вы ошибаетесь, мой ловкий друг, — прохрипел Тристано. — Я не убийца.
— Луго Тихальта нет в живых, чтобы опровергнуть твое заявление!
Тристано скривил лицо в выражении оскорбленной невинности.
— Мы ведь беседовали друг с другом, разве не помните? Вы и я. Когда этот Тихальт умер.
— В таком случае ни Даске, ни саркоит не могли убить Тихальта. Кто же еще прибыл с вами на планету Смейда?
— Там были только мы трое.
Герсен изумленно уставился на него.
— Мне трудно этому поверить. Хильдемар Даске сказал Тихальту, что Малагате ждет его снаружи.
В ответ Тристано едва заметно пожал плечами. Герсен стоял и глядел на него сверху вниз.
— Я уважаю Опекунов и их плети. Я не осмелюсь убить вас. Но я вполне могу сломать еще пару ваших костей. Так что очень вероятно, что всю оставшуюся жизнь вы будете ходить боком, как краб! Я могу еще растянуть в сторону мышцы ваших глаз — и весь остаток жизни вы будете смотреть в разные стороны.
Мышцы вокруг рта Тристано поджались в грустной улыбке. Он тяжело приперся спиной к стене, безразличный, отупевший от боли.
— С каких это пор операции в Глуши стали называть убийством? — только и пробормотал он.
— Кто убил Тихальта?!
— Я ничего не видел. Я стоял с вами у дверей.
— Но ведь на планету прибыло только трое вас!
Тристано ничего не ответил и закрыл глаза. Герсен подался вперед, сделав быстрый выразительный жест. Тристано открыл глаза и тупо уставился на занесенную над ним руку.
— Кто убил Тихальта?
Тристано покачал головой.
— Больше я ничего не скажу. Лучше мне всю жизнь быть косоглазым и калекой, чем умереть от саркойского яда.
— Я и сам могу отравить тебя.
— Больше я ничего не скажу!
Герсен подался вперед, но Монсенсен издал отрывистый, срывающийся крик:
— Это невыносимо! Я не допущу этого! У меня будут кошмары, я не смогу спать!
Герсен зло посмотрел на него.
— Вам лучше не вмешиваться в это, сэр!
— Я вызову Опекунов. Ваши действия абсолютно незаконны! Вы нарушаете законы государства.
Герсен засмеялся.
— Ну, зовите Опекунов! Тогда мы узнаем, кто нарушил законы государства и кто подлежит наказанию.
Монсенсен стал тереть свои бледные щеки.
— Тогда уходите! Никогда не возвращайтесь сюда, и я ничего никому не скажу.
— Не так быстро, сэр, — медленно произнес Герсен, чувствуя, что у него поднимается настроение. — Вы сейчас в крайне затруднительном положении. Я пришел сюда с совершенно законным делом. Вы же немедленно вызвали по телефону убийцу, который напал на меня. Такое поведение вряд ли кто-нибудь оставит без внимания.
— Вы делаете ложное обвинение, сэр. Я это добавлю к тому, что сообщу Опекунам!
Герсен рассмеялся, подошел к Тристано, перевернул его так, чтобы затруднить движение рук, и связал их его же поясом. Со сломанной ногой и связанными руками землянин уже не мог сделать ни одного движения. Затем Герсен повернулся к Монсенсену.
— Давайте пройдем в ваш кабинет.
Кирт двинулся вперед, за ним неохотно поплелся Главный контролер. Как только они вошли в кабинет, ноги отказали Монсенсену, и он тяжело плюхнулся в кресло.
— А теперь, — сказал Герсен, обращаясь к контролеру, звоните Опекунам!
Монсенсен покачал головой.
— Лучше… может быть, не создавать лишних осложнений? Они парой бывают не слишком благоразумны.
— В таком случае вы сейчас же скажите мне все, что будет меня интересовать!
Монсенсен склонил голову.
— Спрашивайте!
— Кому вы звонили по телефону, когда я появился в вашем офисе?
Монсенсен вновь оказался чрезвычайно взволнованным.
— Я не могу вам этого сказать, — выпалил он хрипло. — Неужели вы заинтересованы в том, чтобы я был убит?
— Опекуны зададут этот же самый вопрос, так же, как, впрочем, и многие другие, — засмеялся Герсен. — Так что выкладывайте, да побыстрее!
Монсенсен страдальчески посмотрел направо, налево, потом на потолок.
— Я позвонил одному человеку, — выдавил он наконец из себя. — В «Гранд Томадор Отель». Его имя Спок.
— Я знаю, что это не так, — сказал Герсен. — Вы лжете. Но я дам вам еще один шанс. Кому все-таки вы звонили?
Монсенсен в отчаянии затряс головой.
— Я не лгу!
— Вы видели этого человека?
— Да. Он высокого роста. У него короткие красные волосы, большая длинная голова, шеи нет совсем. У его лица какой-то особенный красный цвет, и он ходит в темных очках с неким предохранительным устройством на носу — очень необычным. Похоже, что он, как рыба, лишен любых человеческих чувств.
Герсен кивнул. Монсенсен говорил правду. Это, должно быть, был Хильдемар Даске.
— А теперь перейдем к самому главному. Я хочу знать, на чье имя зарегистрирован монитор?
Монсенсен покачал головой, обречено вздохнул и поднялся.
— Схожу за записями.
— Нет! — отрезал Герсен. — Мы пойдем вместе. И если мы не сможем найти запись, то, клянусь вам, я буду добиваться для вас самого сурового наказания.
Монсенсен устало потер лоб.
— Я вспомнил. Запись здесь. — Он вытащил из стола карточку. — Приморский Университет, Авента, Альфанор. Пожертвование номер 291.
— Имени нет?
— Нет. Поэтому здесь вам не поможет и ключ. Университет использует еще и кодирование для своих мониторов, причем для каждого разное. Для этой цели мы продали им несколько шифровальных устройств.
— Ну и ну! — только и смог вымолвить Герсен, хотя употребление шифраторов, с целью пресечения намерений недобросовестных разведчиков вести двойную игру, было вполне обычным делом.
В голосе Монсенсена звучала нескрываемая ирония:
— Университет, очевидно, продал вам монитор с шифратором без кодирующей перфокарты. На вашем месте я пожаловался бы властям в Авенте.
