И все-таки он ухитрился извернуться всем телом и метнуть в Бейкера серебряный шар. Тот угодил великану в бок, заставив его развернуться на месте. При этом Бейкер стукнулся головой о панель стены и на мгновение чуть было не потерял сознание. Но жажда отмщения заставила гангстера преодолеть боль, он собрался с силами, сделал шаг по направлению к Тимоти и нанес кулаком страшный удар, от которого мутант с трудом увернулся всего на несколько дюймов.
Тимоти вновь перевернулся на бок, набрал скорость и обрушился на великана. На этот раз ему удалось отшвырнуть Бейкера в сторону. Тимоти пронесся по воздуху мимо него, с грохотом ударился об стену, повредив при этом один из металлических зажимов своей системы передвижения. Когда он развернулся на сто восемьдесят градусов, Бейкер вновь набросился на него, молотя ребрами ладоней вслепую по груди, по плечам и по лицу. Маргель, стоя у двери, только посмеивался...
Тимоти был в какой-то мере рад тому, что побои, включенные на этот раз в предписанную ему процедуру, он получал до укола, а не после него. В противном случае, утратив психотехнические возможности, он остался бы наедине со своими мучителями совершенно беспомощным. А сейчас он велел механическим рукам осыпать спину Бейкера градом ощутимых ударов, хотя разъяренный великан вроде бы не замечал этого. Да и как ему было их заметить? Его нервные реакции, включая и болевые, наверняка сведены к минимуму, так что боль он испытывает только в том случае, когда для другого человека она оказалась бы невыносимой. Он был обработан таким образом, чтобы вести сражение до конца, пока не поступит приказ отступить — или умереть. Вот и сейчас он продолжал избивать Тимоти, обрушивая на него удары в четком до безумства ритме, от чего и сам больше походил на робота, чем на человека. Его мясистые руки опускались на щеки мутанта, несчастное лицо которого уже было залито кровью.
Бейкер захихикал — неожиданно тонким голосом и почти истерически. Лицо его стало багрово-красным, жилы вздулись, пот залил лоб и покатился по поросшим щетиной щекам. Он ухмылялся по-волчьи — если волки способны ухмыляться, загнав в угол будущую добычу Действовал он свирепо и безжалостно, и Тимоти почти не сомневался в том, что изверг собирается убить его.
А Ион Маргель по-прежнему с интересом наблюдал за происходящим. В глазах у него сверкали искры безумия, которое, судя по всему, передавалось и Бейкеру. Конечно, дикий варвар таился в душе у Маргеля. Варвар, но под личиной человека образованного и воспитанного. И стоило личине чуть-чуть сдвинуться, как выступала его истинная сущность: он оставался все тем же свирепым варваром.
Понимая, что еще несколько ударов — и сознание ускользнет, Тимоти обрушил на голову Бейкера стальные пальцы механических рук. Человеческая плоть, пусть и принадлежащая столь яростному и звероподобному существу, мгновенно начала разрываться на лоскуты под ударами металлических крючьев. В кровавое месиво превратилась левая щека Бейкера, кровь забила фонтаном оттуда, где только что красовалось правое ухо, багровая бездна разверзлась там, откуда металлические пальцы вырвали ноздри. И, вопреки всему этому, Бейкер атаковал мутанта с прежней яростью. По приказу Маргеля, автоматически принятому к исполнению, он бил Тимоти открытой ладонью, но сейчас его руки непроизвольно сжались в кулаки, потому что получеловек-полуробот дрался теперь с крайне опасным противником. Тимоти надеялся на то, что Маргель прикажет Бейкеру прервать бой, но тот вроде бы ничего не имел против продолжения поединка, превратившегося в смертельный. Ноздри Маргеля раздувались, глаза горели безумным пламенем. Он плотнее прижался к двери — в какой-то мере и напуганный, и очарованный разворачивающейся у него на глазах схваткой.
А Тимоти понимал, что потеряет сознание уже через пару секунд. Боль от ударов, пришедшихся по груди и животу, была такова, словно его обстреливали из катапульты каменными глыбами.
Бейкер теперь что-то напевал — какую-то непристойную песенку, ритм которой казался ему едва ли не храмовым пением...
Сейчас Тимоти уже сожалел о том, что ему не сделали инъекцию перед побоями, — тогда бы он не чувствовал нынешней боли. И эта мысль позволила ему преодолеть подступившее уже было беспамятство. Черт побери, прошло так мало времени, а эти мерзавцы уже чуть было не добились своего! Стоило ему по-настоящему захотеть наркотик, и его воля оказалась бы сломлена, а это могло бы означать лишь одно: они победили. Испытав ненависть и презрение к самому себе, Тимоти приказал механическим рукам вцепиться Бейкеру в горло, стиснуть и сдавить его так, чтобы великан задохнулся бы от нехватки крови, поступающей в мозг. Стальные пальцы сошлись на горле у Бейкера, развив огромное, хотя и не максимальное давление.
Бейкер продолжал наносить удары, однако и до него начало медленно доходить, что они становятся менее сильными и что он сам испытывает боль — причем боль весьма мучительную. Он уронил руки, отшатнулся от Тимоти, вцепился в металлические руки, стиснувшие ему горло. Со всей силой попробовал отвести их; на лице у него вместо недавнего тупого удовлетворения можно было теперь прочесть страх и отчаяние. Но человеческим рукам было не справиться со стальными пальцами. Он опустился на колени и, теряя сознание, повалился лицом вперед.
Тимоти надавил ему на шею еще сильнее, а затем расслабил хватку, иначе он убил бы Бейкера. Не поднимая единственного глаза, он послал механические руки к дверям, где стоял Маргель, надеясь застать “крестного отца” врасплох.
— Неплохой заход, — прокомментировал Маргель, неизвестно как очутившийся у него за спиной, возле кровати. — А сейчас давай-ка ложись на место и получай от меня то, что причитается.
Обескураженный Тимоти повернулся и увидел, что “крестный отец” держит наготове все тот же метательный нож, которым он уже грозил мутанту двумя днями ранее. Мгновенная надежда, вспыхнувшая было в душе у Тимоти, тут же угасла, на смену ей пришло глубокое отчаяние. Еще раз развернувшись, он переправился на постель, велев обеим механическим рукам парить в воздухе по обе стороны от него. Мысленно прикинул возможность задушить Маргеля механическими руками, пока тот будет делать ему инъекцию ПБТ, но тут же заметил, что “крестный отец” уже наполнил шприц наркотиком и мог сейчас сделать укол одной рукой, не выпуская из другой смертоносного ножа. Тимоти опустился на постель, отключил, как ему было ведено, гравитационное поле и получил инъекцию со всем достоинством, на которое еще оставался способен.
Достоинство, в конце концов, это было последнее, что у него оставалось. Однако и достоинство скоро его покинет; так что воспользоваться им следовало, пока оно еще сохранялось в наличии.
