— Понял. — Я закрыл папку и провел пальцем по символу, изображенному на ней. — А вы что-нибудь знаете о проекте «Сварог»?
Комар покачал головой:
— Ничего. Но обязательно узнаю. — Он сделал паузу. — Вы планируете рассказать Стругацкому о том, что мы нашли эти материалы?
— Безусловно. Во-первых, он сам был уверен, что вы рано или поздно их найдете. А во-вторых, мне очень интересно посмотреть на его реакцию.
— Почему же?
— До сих пор он был вполне спокоен и хладнокровен. Было несколько моментов ухода в себя, и несколько раз он казался безумно напуганным. Но большей частью ему удавалось сохранять самообладание. И мне было трудно установить, насколько вероятна его виновность в исчезновении товарищей. Он сразу же заявил мне, что мы считаем его сумасшедшим и думаем, что он их всех убил. И он ведет себя соответственно этому предположению. Будет интересно посмотреть, как изменится его поведение, когда я скажу, что у нас в руках оказались улики, доказывающие его невиновность и здравость рассудка.
— А можете предположить, как именно изменится его поведение?
— Увидим, — ответил я на это.
* * *
Стругацкого я застал шагающим взад-вперед по палате. Он сразу же подошел к креслу и уселся, выжидающе посмотрев на меня.
— Виктор, извините, что пришлось отложить нашу встречу, — сказал я ему, занимая свое привычное место у стола.
— Все нормально, доктор. Все хорошо.
— У меня была веская причина.
— Уверен, что так и есть.
— У меня был посетитель — старший следователь по делу Станислав Комар.
Стругацкий выпрямился в кресле:
— Правда?
— Милиция нашла досье, о котором вы говорили.
Несколько секунд он смотрел на меня с ничего не выражающим лицом.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Вы его прочитали?
— Просмотрел.
— Значит, Комар приходил прямо сюда.
— Да. Он только что ушел.
— Вы понимаете, что он подвергает вас опасности.
— Тем, что показал мне досье?
— Да. Правительство не желает, чтоб кто-то знал о происходящем.
— Комар хочет докопаться до правды, Виктор. И я тоже.
— Вы уверены, доктор? — спросил Стругацкий, подаваясь вперед. — Вы абсолютно в этом уверены?
— Это моя работа. И следователя Комара тоже.
Стругацкий кивнул:
— Хорошо, ладно…
— Виктор, можете мне что-нибудь рассказать о проекте «Сварог»?
Стругацкий едва заметно вздрогнул, потупил взгляд и ничего не ответил. Я решил не давить на него, по крайней мере не сейчас.
— Ладно. Расскажите тогда о Веронике Ивашевой.
Реакция Стругацкого удивила меня. Опустив голову, он начал всхлипывать. Слезы эти появились неожиданно и несомненно были вызваны упоминанием имени этой женщины. Я терпеливо выжидал несколько минут, глядя на его вздрагивающие плечи, пока он придет в себя. Ему потребовалось несколько минут. Я вытащил из кармана платок и протянул ему.
— Извините, Виктор, — сказал я, когда поток слез наконец-то прекратился.
— Ника, — произнес он, качая головой, — Ника…
Я наклонился к нему:
— Расскажите о ней. Как она…
— Как она оказалась втянута в эту историю? — договорил Стругацкий, глядя на меня покрасневшими глазами. Вздохнув, он успокоился: — Вы с угрозыском пытаетесь выяснить, убивал я или нет. Я их действительно убил, доктор. Не прямо, не собственными руками… Но именно я заварил всю эту кашу. Я попросил Нику помочь мне. Я отнес досье Вадиму.
— Расскажите мне о ней, — настойчиво повторил я.
Вздохнув, Виктор сказал:
— Ладно.
Виктор снова позвонил Веронике в девять утра — слава богу, она ответила уже после третьего гудка.
— Как свидание прошло? — спросил он.
— Тебя это вообще не касается. О чем ты хотел попросить?
— Мне бы не хотелось об этом по телефону говорить. Может, встретимся сегодня в первой половине дня, выпьем кофе?
Она вздохнула:
— Ладно, встретимся через час у «Якова».
— Спасибо, Ника.
Она отключилась.
«Коротко и ясно», — пробормотал он.
Кафе-бар «Яков» находилось в двадцати минутах ходьбы от дома Виктора. Так что у него было сорок минут в запасе. Он не знал, чем заняться, а слоняться без дела по улицам не хотелось. Даже если тот старик был его «благодетелем», вдруг еще кто-то осведомлен о том, что он занимается делом по перевалу Дятлова? Он решил направиться прямиком к «Якову» и подождать там.
Это было одно из их любимых мест в ту пору, когда они встречались. Интересно, почему Ника выбрала именно это кафе? Как намек на их разрыв, как еще одну возможность ткнуть его носом — или просто как известное им обоим место? Он склонялся к первому варианту.
Закрыв досье в шкафу для документов, Виктор вышел из дома и поспешил в кафе. Он ожидал увидеть старика, который будет прогуливаться и делать вид, что рассматривает витрины, но его не было.
Кафе в этот ранний час было полупустым, и Виктор без труда нашел уединенный столик в глубине. Он заказал кофе и стал ждать.
Вероника пришла ровно в десять, как договаривались. Окинула быстрым взглядом кафе, отыскивая Виктора. Заметила его. Не улыбнулась, не помахала рукой — только кивнула. Подошла к нему и села, положив свою большую сумку на свободный стул между ними.
— Спасибо, что пришла, Ника.
Она заказала чай у проходившего мимо официанта.
— Ты хорошо выглядишь.
Он отметил, что она подстриглась короче и немного похудела. В ее миндалевидных карих глазах мелькнула холодная, отстраненная насмешка, она скупо улыбнулась:
— Спасибо.
— Как поживаешь?
— Хорошо. Так что ты хотел?
Она явно не была настроена на дружескую беседу, за что он был ей очень благодарен.
— Хочу попросить тебя об одной услуге.
— Ты уже вчера говорил. Что конкретно?
— Мне нужно, чтобы ты нарисовала портрет человека по моему описанию.
Официант принес ее чай. Она принялась дуть на него, задумчиво глядя на Виктора.
— Значит, нарисовать…
— Мужчину, которого я видел. Я хорошо запомнил его лицо. Так что будет нетрудно.
