Каюта Степана. На полке у аквариума Пруля стоят бокальчики. Здесь Надежда, Климов, Нийя и робот Бармалей. В приоткрытую дверь видна морда кота Василия.
Пруль сучит щупальцами, всплывает на поверхность:
– Степан, пора меня провожать! Разливай напиток! Жвачки - только женщинам. Жвачек почти не осталось. Их украл кот Василий.
Степан разливает напиток по бокальчикам.
– Хватит! - останавливает его осьминог. - Это чисто символически. Закрой банку. Положи в мешок. Помолчим на дорогу.
Захватив щупальцами бокальчик, осьминог выливает содержимое в свой аквариум. Все молча выпивают напиток. Кот Василий облизывается.
– Отлично прошло мероприятие, - говорит осьминог. - У меня последняя просьба: пусть Нийя проводит меня до самого океана. Моему народу будет полезно увидеть, как меня ценят представители разных планет.
– Хорошо, - улыбается Нийя.
Бесконечное море с редкими островками. Оно несется под летящей капсулой, которая приближается к маленькой платформе - биостанции землян, прижавшейся к голой скале...
Капсула, врезавшись в воду, выскакивает у борта платформы.
– Биостанция! - кричит штурман в микрофон. - Мы приводнились. Почему не отвечаете? Принимайте почту и гостей... Боги Марса! Заснули, что ли?... Летели - отвечали, прилетели - замолчали. Станция!
– Станция слушает, - раздается быстрый сухой голос. - Принимаю вас автоматикой. Разгружайтесь через центральный тамбур. Он перед вами.
Дверь тамбура с шипением распахивается. Штурман Колотун, Степан и Нийя вкатывают туда тележку с аквариумом. Пруль обеспокоенно крутится:
– Где же встречающие? Там, в воде, не видно? Перед тележкой с Прулем ползет другая тележка - с пластиковыми мешками, где хранятся сувениры. Дверь тамбура закрывается.
– Идите направо, - командует тот же быстрый голос. В центральном отсеке биостанции, у пульта, сидит седой, не старый еще человек с вытянутой, в гипсе, ногой. Перед ним несколько телеэкранов.
– С прилетом! - приветствует он гостей. - Простите, что не встретили. Вот, третий день в инвалидах. Приборы привезли?
– Груз в капсуле, - сообщает Колотун.
– А почта здесь. - Степан сбрасывает на стол мешок.
– Почему не обеспечили встречу? - спрашивает Пруль.
– Здравствуйте, Пруль, - говорит человек со сломанной ногой. - Некому встречать, война идет.
– Война?! Я не объявлял войны. Прекратить немедленно!
– Карруши. Такой миграции не было лет пять...
На одном из экранов видно, как торопливо проплывают два осьминога, преследуемые какой-то темной массой.
– Чего же вы смотрели? - возмущен Пруль.
– Видите, первое гнездо разорено. Кого успели, мы спасли. Готовились к вашему прилету, вот дозорные и прозевали.
На другом экране возникает женское лицо в гидромаске.
– Прайс! - говорит женщина. - У меня два баллона осталось.
– Баллоны на складе, Юля. Успеешь доплыть?
– Куда там! Я у третьего гнезда. Они идут сплошняком.
– Вот незадача, - морщится Прайс.
– Я свяжусь с Тадеушем, - предлагает Юля. - Может, у него остались.
Прайс склоняется к микрофону:
– Тадеуш, у Юли два баллона осталось. Сможешь помочь?
– Погоди, вторая волна пошла, - доносится голос.
– Кто такие карруши? - спрашивает Нийя у Пруля.
– Не спрашивай! Это кошмар. Там гибнет мой народ! Какое счастье, что мы в безопасности!
– Карруши - довольно примитивные хищники, - говорит Прайс. - Похожи на одеяла. Когда начинается миграция, не дай бог оказаться на пути косяка. Они покрывают море и всасывают все, что попадается на пути... Колотун, посидите вместо меня? Будут вызывать, скажите: пошел на склад.
– Боги Марса! А для людей эти карруши опасны? - спрашивает штурман, усаживаясь за пульт.
– Придется обойтись без купания, - отвечает Прайс и ковыляет к двери.
Степан догоняет Прайса:
– Погодите! Я сам. Только скажите где.
– И я пойду с вами, - говорит Нийя.
– И не мечтай! - возмущается Пруль. - Неужели непонятно, что в такие моменты меня нельзя оставлять в одиночестве?
... Степан и Прайс на складе станции. Снимают со стеллажей баллоны.
– Что в них? - спрашивает Степан.
– Жидкость, которая превращается в упругую защитную пленку. На время может задержать косяк.
– Послушайте, - предлагает Степан. - Я сам вынесу баллоны в океан.
– Не надо. Там опасно.
– А вам не опасно с больной ногой?
– Я здесь второй год.
– Я вынесу и оставлю. А ваши сотрудники возьмут.
– Я помогу, - говорит Нийя, появившаяся в дверях. Степан натягивает скафандр, Нийя с Прайсом помогают ему.
– Только от люка не отходи, - предупреждает Прайс.
Нийя следит за передвижениями Степана через большой иллюминатор. Вот он выплыл, нагруженный баллонами, остановился, оглядываясь. Никто к нему не подплывает. Спрашивает в микрофон:
– Куда дальше идти? Здесь никого нет.
– Они за наклонной скалой, подожди немного.
– Хорошо.
Однако Степан не ждет. Осторожно оглядываясь, он начинает двигаться к нацеленной скале. А из-за скалы навстречу ему скользят темные "одеяла" карруши.
– Они прорвались! - слышится отчаянный крик Юли. - Скажите парню, чтобы отходил в кессон. Я их не удержала.
– Тадеуш, - командует Прайс. - Спеши к Юле, прикрой ее. Скорей! Степан, немедленно возвращайся!
Степан же, увидев каррушей, останавливается, Темные бесформенные существа обступают его со всех сторон, теснят. Степан пытается открыть баллон, чтобы выпустить защитную массу. Но не успевает. Карруши обвивают его, волокут, укутывая в клубок. Сорвана трубка подачи воздуха. Степан беспомощно барахтается в красно-бурой массе каррушей. Из прорванной трубки фантастическими пузырями уходит воздух. Степану нечем дышать. Сознание уходит. Степан опускается на дно, и карруши накрывают его.
Все это видит Нийя. И вдруг ее фигура, разложившись на множество фигур, как овеществленные радиоволны, вылетает через иллюминатор в океан... Через мгновения, снова собравшись воедино, Нийя врезается в красно-бурую массу. Неимоверно сильные руки рвут, полосуют ""одеяла"", подхватывают и уносят безжизненное тело Степана.
Карруши бросаются следом. Но Нийя, толкнув Степана в сторону темнеющего столба станции, поворачивается к ним, и чудовища останавливаются, будто натолкнувшись на невидимую стенку. Нийя втягивает Степана в кессонный люк.
Их встречает встревоженный Колотун в гидрокостюме. Степан прерывисто дышит, кашляет.
Штурман возмущен:
– Сумасшедший дом!... Говорили же тебе: от кессона ни шагу!
– Спасибо, - чуть слышно говорит Степан Нийе.
А та вдруг беспокойно прижимает руку к груди, нащупывая половину бранзулита на цепочке. Нийя успокаивается, улыбаясь уголками губ.
