Пин оставляет в покое генуэзца, чтобы позубоскалить над Джильей.
— А тебе хотелось бы, чтобы кто-то постучал в твою дверь, когда твоего мужа не будет дома?
Левша поднимает лысую голову, покрасневшую от жаркого огня. Когда над ним издеваются, он кисло посмеивается.
— Мне хотелось бы, чтобы постучался ты и чтобы по пятам за тобой гнался Герцог с ножом и кричал: «Отрежу мошонку!» — а я захлопнул бы дверь перед самым твоим носом!
Но попытка втянуть в перепалку Герцога выглядит грубо и не имеет успеха. Пин подходит к Левше и подмигивает ему с ехидной улыбкой.
— Послушай, Левша, неужели правда, что в тот раз ты так ничего и не заметил?
Левша уже усвоил, в чем состоит эта шутка, и знает, что не надо спрашивать, о каком разе идет речь.
— Я-то нет. А ты? — отвечает он с кислой улыбкой; он понимает, что Пин от него не отвяжется, и видит, что все остальные уставились на мальчишку, ожидая, что же он еще выкинет.
— В тот раз, после того как ты целый год был в плаванье, твоя жена произвела на свет младенца и отнесла его в приют. А ты вернулся и ничегошеньки не заметил?
Все громко хохочут и начинают приставать к повару.
— Неужто так оно и было, Левша? Ты нам об этом ничего не рассказывал.
Пожелтев, как лимон, Левша тоже хохочет.
— А что, — спрашивает он, — ты встретился с этим младенцем в приюте для ублюдков? Там он тебе обо всем и рассказал?
— Перестаньте, — говорит Джилья. — До чего же ты вреднющий, Пин. Спой лучше ту песню: она такая хорошая.
— Если только захочу, — отвечает Пин. — Я не работаю по заказу.
Ферт медленно встает и потягивается.
— Ну-ка, Пин, спой ту, что она просит. А не то отправишься в дозор.
Пин приподнимает упавшую на глаза челку и подмигивает.
— Будем надеяться, что сегодня к нам не пожалуют немцы. Наш командир что-то сильно расчувствовался.
Он уже приготовился увернуться от затрещины, но Ферт смотрит своими затененными глазами на Джилью поверх большой головы бывшего кока. Пин становится в позу, поднимает подбородок, приглаживает волосы и начинает:
Кто в дверь мою стучится, кто в дверь мою стучит,
Кто в дверь мою стучится, кто в дверь мою стучит 1.
1 Перевод Е. Солоновича.
Это странная, жестокая песня, которой его выучила одна старуха из их переулка. Вероятно, некогда ее пели певцы на ярмарках.
Откройте, это мавры, а я их командир,
Откройте, это мавры, а я их командир.
— Хворост, — говорит Левша и протягивает Джилье руку. Джилья подает ему пучок вереска, но Ферт тянется поверх головы повара и перехватывает вереск. Пин поет:
Скажите мне, Годея, скажите, где ваш сын,
Скажите мне, Годея, скажите, где ваш сын.
Левша все еще стоит с протянутой рукой, а Ферт кидает вереск в огонь. Потом Джилья подает над головой мужа связки сорго, и ее рука встречается с рукой Ферта. Пин продолжает петь, внимательно следя за происходящим:
Мой сын ушел на битву, ушел и не придет,
Мой сын ушел на битву, ушел и не придет.
Ферт удерживает руку Джильи в своей руке, свободной рукой он берет сучья и бросает их в огонь. Потом он отпускает ее руку, и они смотрят друг на друга.
Захочет есть мой мальчик — отравлена еда,
Захочет есть мой мальчик — отравлена еда.
Освещенный огнем очага, Пин не упускает ни одного движения. Каждый новый куплет он поет с нарастающей страстью, вкладывая в песню всю свою душу.
Захочет пить мой мальчик — отравлена вода,
Захочет пить мой мальчик — отравлена вода.
Ферт перешагивает через повара и подходит к Джилье; Пин поет так, что кажется, будто грудь его вот-вот разорвется.
С коня на землю спрыгнет и сгинет под землей,
С коня на землю спрыгнет и сгинет под землей.
Ферт присаживается подле Джильи, она подает ему хворост, а он подкладывает его в огонь. Партизаны жадно слушают: песня подошла к самому драматическому месту.
Ваш мальчик перед вами, ваш сын пришел домой,
Ваш мальчик перед вами, ваш сын пришел домой.
Пламя теперь поднимается слишком высоко. Надо бы вытащить головешки из огня и перестать подбрасывать хворост, а то наверху может загореться сено. Но Ферт и Джилья продолжают передавать из рук в руки сухие сучья.
Прости меня, мой мальчик, за глупые слова,
Прости меня, мой мальчик, за глупые слова.
Пину жарко, он обливается потом и дрожит от напряжения. Последняя нота звучит так высоко, что в темноте под потолком раздается всплеск крыльев и хриплый клекот: это проснулся сокол Бабеф.
Он вынул меч — и на пол слетела голова,
Он вынул меч — и на пол слетела голова.
Левша сидит, положив руки на колени. Услышав, что проснулся сокол, он встает и идет его покормить.
И голову убийца глазами проводил,
И голову убийца глазами проводил.
Повар всегда носит с собой мешочек с требухой. Он сажает птицу себе на палец, а другой рукой сует ей в клюв кусочки красных, кровоточащих почек.
Где голова упала, там вырастет цветок,
Где голова упала, там вырастет цветок.
Пин делает глубокий вдох, чтобы закончить поэффектнее. Он подходит к Ферту и Джилье и кричит им почти что в ухо:
Другой цветок — мамашу сгубил родной сынок,
Другой цветок — мамашу сгубил родной сынок.
Пин кидается на землю: он вконец обессилел. Все громко аплодируют. Бабеф хлопает крыльями. В эту минуту сверху, где спят партизаны, несется крик:
— Пожар! пожар!
Пламя превратилось в гигантский костер, который, треща, охватывает солому, наваленную на деревянное перекрытие.
— Спасайся кто может!
Люди давятся, хватают оружие, обувь, одеяла, наступают на спящих.
Ферт быстро вскакивает, он уже овладел собой.
— Выносите все из сарая! Живо! Сперва — автоматы и боеприпасы, потом — карабины. И провизию, прежде всего провизию.
Босых, полуодетых людей охватила паника: они хватают первое, что попадается под руку, и давятся у выхода. Пин проскальзывает у них между ног и выбирается наружу. Он бежит туда, откуда лучше виден пожар: какое великолепное зрелище!
Ферт вытащил пистолет.
— Никто не уйдет, прежде чем все не будет вынесено из сарая. Вытаскивайте — и назад. В первого же, кто отойдет от сарая, стреляю!
Пламя уже лижет стены, но партизаны справились с паникой, они бросаются в огонь и дым, чтобы спасти оружие и провиант. Вместе с ними — Ферт. Он отдает приказания, кашляя от дыма, выходит наружу, чтобы подгонять людей и не дать им разбежаться. В кустах он обнаруживает Левшу с соколом на плече и со всеми манатками. Пинками Ферт гонит его в сарай за котлом для варки пищи.
