Подняв глаза вверх, а потом опустив их вниз, он заметил колышек и оборванный конец другого стебля, с помощью которого ветка притягивалась вниз. Значит, эту ловушку строил незваный гость, больше просто некому. Стало быть, он только что находился внизу. Он устроил эту ловушку, он же обрезал стебель.
Флэммерсфелд притворился совершенно беспомощным. Барахтался и вертелся, размахивая руками.
И не преминул подпустить в голос паники:
— Помогите! Спустите меня! Пожалуйста!..
Но этот чертов «заяц» (или «зайчиха»?) — ибо теперь Флэммерсфелд был твердо уверен в правильности объяснения номер два — так и не появился.
Продолжать вот так глупо болтаться в воздухе просто не было сил. Даже при относительной невесомости, существующей на «Сегменте-2», петля туго сдавливала ногу и нарушала тем самым кровообращение.
Он, стиснув зубы, выждал еще минуту. Затем, поскольку враг так и не показался, вытащил из-за пояса бластер и перерезал им петлю.
И, уже падая, нацелился из бластера вниз и даже положил палец на спусковой крючок. Эффект пониженной гравитации замедлил падение, и Флэммерсфелд, мягко ударившись о пол, перекатился по нему несколько раз.
Потом попробовал встать и застонал — подвела онемевшая нога. Он перенес всю тяжесть тела на другую и начал озираться в поисках еще одной ловушки.
Мало того, он ждал уже прямого нападения. Глянул вверх на ветки и листву орехового дерева, не заметил там ничего подозрительного и привалился спиной к стволу. А потом наклонился — высвободить, наконец, из петли ногу. И тут увидел на полу огрызки капустного листа.
У него прямо челюсть отвисла, а по спине пробежал неприятный холодок.
Затем он решительно поджал губы. Что ж, прекрасно. Теперь он знает, с кем имеет дело.
Ни одно из трех объяснений не подошло. Это будет четвертым возможным объяснением, и вполне вероятно, что через несколько минут он сможет это доказать.
Он рассмеялся. Нет, только подумать! Какая-то жалкая недоделанная тварь осмелилась преследовать его!
Потом вдруг помрачнел. Нельзя недооценивать эту тварь. Ведь, по всей видимости, именно она запустила эти дурацкие стишки в компьютер. Прежде ему и в голову бы не пришло, что она способна на такое. Следует отдать ей должное: она куда хитрей, чем можно было бы подумать. И все равно, теперь он был твердо уверен, что справится с ситуацией.
— Ну, ладно, сволочь… — злобно усмехаясь, прошипел он. — Теперь держись. Сама роешь себе могилу.
И Флэммерсфелд направился прямиком к капустной грядке. Взглянул на то место, где был с корнем вырван кочан, и мрачно кивнул. Правда, тварь старалась разровнять землю, но его не проведешь.
Нет, его не обмануть! Он прекрасно помнил, где что росло. Что было и что теперь пропало. И прячется где-то…
Присмотревшись, он заметил на земле цепочку мелких молочно-зеленых капель — они отходили от центра ямки. Коснулся пальцем. Липкие… Поднес палец к носу и понюхал. И усмешка на лице стала еще шире. Вот чертова тварь, будь она трижды проклята!
Неужто не понимает, что теперь долго ей не протянуть?
След был коротким — он резко обрывался у соседнего кочана. На кочане зазубрина — след от недавно оторванного листа. Он снова злобно усмехнулся. Вот гадина! Использовала лист, чтоб залепить им рану.
След исчез. Флэммерсфелд начал озираться в поисках других признаков присутствия твари.
Взглянул на кучу земли и почувствовал угрызения совести. Забыл заняться землей, она уже почти совсем разложилась и превратилась в компост. Принюхался…
Потом вдруг заметил, что и внешне куча выглядит не так, как прежде. Кто-то здесь ковырялся. Прежде она была обложена распиленными ветками дерева — он периодически делал срезы для изучения — и прикрыта старыми бумажными листами компьютерной распечатки. Последний раз, когда он тут был, бумага равномерно покрывала всю кучу, теперь же листы были сдвинуты, лежали не так аккуратно. Должно быть, именно здесь тварь и устроила себе логово.
Флэммерсфелд приподнял бластер и приготовился стрелять.
Затем свободной рукой сдвинул отсыревшие и заплесневевшие рулоны бумаги. Тварь он не нашел. Зато извлек из земли нечто, напоминающее примитивную катапульту, сооруженную из веток и стеблей, склеенных каким-то растительным клеем. Вместо ядра — туго скатанный комочек земли. Нашел он также нечто вроде барабана от лебедки, снабженного рукояткой в виде кривошипа. Это приспособление было также изготовлено из веток и стеблей.
Вообще, на первый взгляд, поделки выглядели какими-то игрушечными, точно их соорудили неловкие детские руки. И тем не менее они работали.
Он снова начал ковыряться в земле и нашел еще один любопытный предмет — половинку грецкого ореха величиной со сложенную чашечкой ладонь. Размер не удивил его, к этому он уже привык. Удивило и озадачило то, что находилось внутри.
Тварь использовала скорлупку ореха в качестве ступы. И перемалывала в ней овощи в тягучую и липкую черную кашицу, пахнущую дегтем. Странное вещество… Напоминает некий исходный материал. По краям образовалась пена, похожая на плевок.
Это навело Флэммерсфелда на мысль об амилазе.
Неужели он имеет дело с идиосинкразической ферментной реакцией, исходным материалом для которой — впрочем, это надо еще проверить послужил зеленый перец?.. Похоже, тварь собиралась создать нечто вроде яда кураре, чтоб мазать им кончики стрел.
Да, похоже, именно для этого предназначалось вещество в скорлупке.
Флэммерсфелд почувствовал, что весь вспотел. Ему нужен релаксант. Но только не этот. Стоит проглотить хоть крошку — и ты покойник.
Нет, уж лучше убраться отсюда подобру-поздорову.
Тварь, по всей видимости, ранена и истекает кровью.
Но скоро ли она сдохнет?.. И Флэммерсфелд почувствовал, что вовсе не уверен в своих прежних выводах, касающихся твари…
Как же он проморгал пробуждение интеллекта и злобы у этого чужеродного существа?.. Почему не предвидел, что эта злоба может обратиться против него?..
Все еще стоя на корточках, он поднял голову. И впервые за все время увидел свой маленький замкнутый мир как бы чужими глазами.
Над капустной грядкой был отчетливо виден экран компьютера. Интересно, сколь многому могла научиться тварь, просто наблюдая за его работой и играми?
Нет, сейчас не время думать об этом. Надо добить ее, прежде чем в тело ему вонзится крошечная отравленная стрела.
Флэммерсфелд выпрямился. И длинными скачками метнулся к открытой двери лифта. Задыхаясь, влетел в кабину и уже потянулся было к кнопке…
Должно быть, убийца проскользнул в кабину, когда он, Флэммерсфелд, беспомощно болтался в воздухе, подвешенный за ногу.
