Во всем нужна последовательность. Нужно идти от простого к сложному. Сначала он задаст несколько вопросов, связанных с основами физики, а потом уже перейдет к единой теории поля.
Альвар спрашивал, Пульвер отвечал. Но как отвечал! Он переврал вопрос, на который обязан был ответить и студент-первокурсник. Забыл? Исключено: Жильцони только что видел, какова память у Пульвера. Что касается цеона, то малая доза его парализует волю, но отнюдь не память.
Была не была!
– Напишите, пожалуйста, уравнения единой теории поля, – сказал Жильцони, нарушая тягостную паузу, и положил на колени Пульверу открытый блокнот.
Пульвер взял в руки протянутый ему карандаш и внимательно рассмотрел его, словно видел этот чрезвычайно интересный предмет впервые.
Наконец произнес:
– Я не могу написать эти уравнения.
– Не можете?!
– Как я могу сделать то, чего не сумели величайшие умы человечества?
Альвар судорожно сжал кулаки. Он готов был броситься на Пульвера и растерзать его. Но что толку? Несомненно, Антон говорил правду.
– Но откуда вы узнали об этом? – спросил Жильцони, все еще лелея сумасшедшую надежду, что все вдруг каким-то способом образуется.
– О чем? – кротко спросил Пульвер.
– О пространстве и времени, об элементарных частицах, о единой теории поля.
– Я читал обо всем этом, – сказал Пульвер. – Давно, лет пятнадцать назад. Ну и запомнил… Там про все это говорилось, и так доходчиво, увлекательно…
– Автор книги – Марк Нуш? – спросил Жильцони, уже догадавшись, откуда Пульвер черпал свои физические познания.
– Да, да, – обрадовался Пульвер. – «Бог, по крайней мере – человеческий бог, это тот, кто сумеет наконец воздвигнуть величественное здание единой теории поля», – произнес он медленно и торжественно.
– Что это?
– Марк Нуш, «Мир, закованный в уравнения», издание четвертое, страница двести восемьдесят девятая, – пояснил Пульвер.
– Но вы же блестяще считаете, черт возьми! – взорвался Жильцони. – На моих глазах вы побили калькулятор в решении дифференциальных уравнений. Это неслыханно! Или это тоже мираж?..
Эльгар вставил:
– Антон считает лучше всех в мире.
– Считаю я, действительно, неплохо, – сказал Пульвер. – В детстве меня демонстрировали в клинических аудиториях, как необъяснимый феномен природы. Я щелкал системы уравнений со многими неизвестными, словно орехи, нимало не задумываясь, как это мне удается.
– А физика? Неужели вы никогда не занимались физикой? – спросил Жильцони.
Пульвер прислушивался к чему-то, происходящему внутри, незаметному для других, но для него бесконечно важному.
Жильцони повторил вопрос.
– Физикой? К сожалению, никогда, – покачал головой Пульвер. – А может быть, к счастью.
В ярости Жильцони вырвал блокнот и сунул его в карман. Выходя из комнаты, он больно ушибся о дверную филенку.
На лестничной площадке было как будто прохладнее.
Николас и Эльгар, которые всю финальную сцену наблюдали в изумлении, поднялись, торопливо попрощались.
– Счастливо, – донесся из глубины комнаты равнодушный голос Пульвера.
Когда разгоряченный Альвар вышел из подъезда, на лицо его упала первая капля дождя.
Николас и Эльгар еле поспевали за Жильцони.
Итак, снова провал. Длинный Биг опять напутал. Правда, Жильцони начало казаться, что во всей это путанице есть какая-то система, Но какая? Этого он определить пока не мог.
Так или иначе, еще одна надежда лопнула, как мыльный пузырь…
Альвару стоило немалого труда взять себя в руки. В конце концов список не исчерпан. Там остались еще двое – футболист и акробат. Нужно пройти все до конца. Нельзя терять ни малейшего шанса.
– Не горюй, парень, – хлопнул его Николас по плечу. – Устроишься у Либина…
– И деньги заведутся, – закончил Эльгар. – Соображаешь ты не хуже, чем Антон.
Гроза застала их на полпути. Протяжные грома рокотали, не переставая.
Альвар вымок до нитки, прежде чем добрался до гостиницы.
Специальностью психопрограммиста Жильцони овладел довольно быстро. И платил Либин прилично – кое-что удавалось отложить. Деньги нужны были Альвару для дальнейших поисков гения.
Работа психопрограммиста была однообразная и, в общем, несложная, хотя передоверить ее машинам или новомодным белковым роботам, которые появились несколько лет назад, никак не удавалось. Клерки Либина занимались вопросами рекламы и сбыта продукции, а психология покупателя, как известно, программированию не поддается.
Дела пошли гораздо лучше, когда Исаву удалось устроиться в космопорт. Здесь все работы производились белковыми истуканами, но выяснилось, что Исав может с ними успешно конкурировать.
Как-то после работы Жильцони повстречал Николаса. В первую минуту Альвар не узнал его – настолько Живчик осунулся.
– Что с тобой, Ник? – спросил он.
Живчик махнул рукой.
– Прогулка вышла боком.
– Какая прогулка?
– Да наша, к Антону. Промок на обратном пути, простудился, теперь никак в себя не приду. Скоро уже месяц, а кашель не проходит.
– Неужели у вас не научились управлять погодой? – вырвалось у Альвара.
– У вас? – переспросил Николас. – А ты что, с луны свалился?
– Я хочу сказать – у вас в городе, – нашелся Жильцони.
– Серость ты, дружище, – сказал Николас. – Погодой занимается единый центр, он расположен в столице. Только работы у них не густо, того гляди, закроют.
– Что так?
– Раньше, лет десять назад, увлекались заказами погоды, и получался сущий бедлам, – пояснил Николас. – Одному нужен дождик, другому в этом же месте подавай сушь, третьему еще чего-нибудь. Ну, и года два-три назад длинный Биг на запрос президента посоветовал: предоставить погоду матушке природе, не воздействовать на нее искусственно.
– А он никогда не ошибается?
– Президент?
– Длинный Биг.
– Шутник, – улыбнулся Живчик, напомнив сразу Альвару прежнего Николаса.
– Что-то Пульвера не видно.
– Ты разве не знаешь? – посмотрел на него Живчик. – Расхворался наш Антон. Тоже после нашего посещения, будь оно неладно.
– Что с ним?
– Бессонница. На память жалуется, – сказал Николас. – А память для него
– все, сам знаешь.
Альвар кивнул.
– Не знаешь, чем он болен? – спросил он.
Живчик пожал плечами.
– Врачи до сих пор не могут определить, в чем дело. А я так думаю: та жуткая гроза его доконала. Он ведь всегда был болезненным, Антон, – в чем душа держалась. Прихвастнуть любит, это верно. Но добрый, ни в чем своему брату клерку не откажет, Мы с Эльгаром собираемся проведать Антона – он не выходит. Пойдешь с нами?
