— Мы стоим у порога загадки и не можем переступить его, сказал Тарханов, разглядывая шары.
Они медленно обошли долину и не обнаружили ни одного пострадавшего дерева и кустика.
— Со временем здесь будет кусок дальневосточной тайги, задумчиво сказал Тарханов. — Только вот птиц да зверей мало. Недокомплект.
— Наши потомки привезут.
— Потомки, — вздохнул Тарханов. И перевел речь на другое. — Как много дел… По существу, мы еще не занялись всерьез океанами Лорин. Наш океанолог недоволен, что я его использую не по назначению. А что я могу сделать?
Они помолчали. Тополиная роща кончилась. Впереди висела громада звездолета. Астроботаник спросил:
— Юханен не сообщил, как он провел эту ночь?
— Пишет, что была роскошная ночь.
Кибернетик вернулся к вечеру, весь облепленный бледно-зелеными шарами.
— Вот вам и кирпичи, командор, — возбужденно сказал он и начал отделять от себя один шар за другим.
Всего было двенадцать шаров. Они слились вместе и спокойно улеглись на столе. Тарханов осторожно дотронулся до одного из них и почувствовал пустоту.
— В лабораторию, — сказал он кибернетику. — Расскажите.
— Музыки не было, командор. Была война!
— Война?
— Да. Старинная. С пищалями, пиками, рыцарскими доспехами. Даже я участвовал в этой войне. Скакал на великолепном коне. Рубил секирой. На поле битвы на кострах жарили баранов. Девушки подносили роги с вином. Я ощутил такую полноту жизни… Просто великолепно. Это надо самому пережить.
— Любопытно. Скажите, что вы почувствовали, когда попали под облучение? — Астроботаник спросил так резко, что даже Тарханов удивился.
— Впечатление такое, будто в голову одновременно воткнулись тысячи иголок. — Кибернетик, казкется, не меньше Тарханова был удивлен тону вопроса.
Тарханов и Иван Васильевич переглянулись.
— Вы были внутри дворца? — все так же резко спросил астроботаник.
— Не помню. А что, собственно, случилось? Почему такой тон?
— Как же вы выбрались оттуда? — не обращая внимания на возмущение кибернетика, продолжал астроботаник.
— Откровенно говоря, меня вытащил робот. Я только лег подремать на лужайке. Даже сейчас ко сну клонит. Пойду лягу…
Утром следующего дня, во время завтрака, Тарханов объявил о своем решении отложить старт на один год. Если бы он знал о последствиях своего решения, то в тот же день покинул бы Лорию. Но тогда решение казалось верным. Программа исследований не была выполнена. Зачем стартовать, когда перед тобой одна загадка за другой, когда ты должен понять, что произошло на этой планете? Где те существа, которые создали загадку марсианского шара? Почему они не хотят открыться землянам, здесь, на своей родине? Во всем этом надо было разобраться; ради этого стоило жить и умереть. Не каждому выпадает такое счастье — открыть новую цивилизацию, отдаленную от Земли бог знает какими расстояниями.
Сообщение Тарханова приняли с восторгом. Океанолог сказал, что наконец-то он займется своим делом. Астрофизик просил, чтобы ему разрешили заняться главной обсерваторией планеты. «Там делаются все шары», — сказал он. Иван Васильевич заговорил о новых посадках.
— Ладно, нас ждет завтрак, — сказал Тарханов, довольный, что его решение совпадает с мнением товарищей. — Прошу к столу.
— Черт знает что! — вдруг воскликнул кибернетик и швырнул тарелку с салатом из хлореллы на пол. — Что за гадость мне подают? Где зажаренный баран? Я вас спрашиваю?
Обычно кибернетик поедал все, что ему подавали. А подавали ему всегда одно и то же — хлореллу во всех видах. И глотал он ее с таким завидным аппетитом, что невольно вызывал зависть. И вдруг такая сцена. Тут уж было не до завтрака. Океанолог с недоумением уставился на Юханена. Один Иван Васильевич невозмутимо допил чай, вытер салфеткой рот и только после этого встал из-за стола.
— Пойдем, — он взял кибернетика за руку.
Тот покорно последовал за астроботаником. Через три часа Иван Васильевич появился в командорской рубке.
— Что с Яном Юханеном? — оживился Тарханов.
— Кибернетик болен.
— Этого не может быть! Я бы поверил, если бы вы сказали болен океанолог Кузьма Мочкаш. Но кибернетик, Ян Юхансн?
— Да, именно Ян Юханен.
— Что с ним?
— Очевидно, воздействие лучей бледно-зеленого дворца на кору головного мозга. Пока это предположительно. Придется исследовать весь организм Юханена. Лечение займет не менее месяца. Вас я тоже, пожалуй, подвергну обследованию.
— Но я чувствую себя великолепно.
— Посмотрим, — сказал астроботаник, вглядываясь в командора холодными, пронизывающими глазами исследователя. — Я этим шарам не особенно доверяю.
Вопреки мрачным предсказаниям астроботаника, инженер на четвертый день появился в обеденном салоне и с прежним аппетитом стал поглощать котлеты и салат из хлореллы. Иван Васильевич не нашел особых нарушений в его организме, разрешил работать в звездолете, но категорически запретил путешествие по Лории хотя бы в течение месяца. Сколько ни уговаривал его инженер, всегда уступчивый Иван Васильевич на этот раз был неумолим. Он умел быть твердым.
Настроение ученых поднялось. Готовились к поездкам в разные концы Лории, чтобы продолжить исследование планеты. Вновь в обеденном салоне искрился смех.
Первым отправился в путешествие океанолог. Кибернетик собрал ему великолепный аппарат «Орел и рыба». Кто дал машине такое название — неизвестно. Но она действительно в море плавала, как рыба, а в воздухе парила, как орел. Потом в трехмесячную поездку по планете отправились Тарханов и Антони Итон. Антони Итон, англичанин по национальности, — самый молчаливый член экспедиции. Перед отъездом Тарханов еще раз поговорил с Иваном Васильевичем: может ли он разрешить поездку по планете кибернетику. В ответ астроботаник коротко бросил:
— Нельзя!
Тарханов покидал звездолет с тяжелым сердцем. Он верил Ивану Васильевичу и все же считал, что лучшим лечением для инженера было бы движение, смена впечатлений. Но приказать врачу Тарханов не мог.
За два месяца Тарханов и Антони Итон изъездили тысячи километров по планете и собрали богатый научный материал. Но все это было не то, что они искали. В существовании на Лории высокоорганизованной цивилизации никто из землян не сомневался. И то, что здесь прошла, быть может, одна из самых страшных во Вселенной войн, тоже не вызывало сомнения. Ко времени, когда на Лорию прилетит комплексная экспедиция землян, ученые разберутся во всем и полностью разгадают зловещую тайну гибели жизни на планете. Пока же в распоряжении землян были только одни шары.
