— Это бывает, — сочувственно сказал Юкки.
И тогда Белый шарик… нет, не Шарик, а мальчик Яшка виновато и нерешительно спросил:
— А Ежики… ты его знаешь?
— Конечно!
— А он… где?
Юкки вздохнул:
— Он ушел. Недавно… Но ты не бойся, с ним все будет в порядке.
— Да?!
— Да. Он ведь уже на Кольце… И мама его жива…
— Да? — опять сказал Яшка.
— Посмотри сам. Видишь, свечка горит! Если о ком-то спрашиваешь, а она не гаснет, значит, человек — живой.
— Ты для этого и ходишь со свечой? Чтобы узнавать про всех? Это анализатор?
— Просто я играл в темноте, — объяснил Юкки. И добавил чуть уклончиво: — Всякие бывают игры.
— А Ежики… Где его теперь искать?
— А зачем? — отозвался Юкки и глянул пристально. — Разве ты егоищешь!
«А ведь в самом деле! — ахнул про себя Яшка. Вспомнил! Будто ветром дохнуло из распахнутого окна: — Стасик…»
Но как же теперь быть?
— Иди к тому, кто ждет, — сказал Юкки. — А Ежики… Ему и так будет хорошо.
— Да? — сказал Яшка с легкой ревностью, но и с облегчением. — Ну, что же… А… куда идти?
И он сник, чуть не заплакал обыкновенными ребячьими слезами. Потому что лишь сейчас понял, какую сотворил глупость! Не было тут никакого Стасика, он остался в далеком прошлом. И города Турени, скорее всего, не было. Здесь другая грань Кристалла, другой мир, другое время! Белый шарик могучими энергетическими импульсами сумел бы пробить бесконечную толщу многомерных пространств и вернуться по вектору назад, к Стасику. А мальчик Яшка этого сделать не сможет…
Что же теперь? Оставить здесь, в траве, неподвижное мраморное тело, уйти по лучу в свою звездную пирамиду и начинать все сначала? Но Белый шарик уже привык именно к этому лохматому поцарапанному мальчишке, который помог ощутить ему земной мир. И который умеет запускать воздушных змеев!.. Расстаться с ним навсегда — это было теперь почти все равно что помереть!
Яшка сказал тоскливо, не Юкки, а себе:
— Если бы просто через грани, я и в таком виде пробился бы. А назад сквозь время никак…
Юкки откликнулся негромко, но уверенно:
— По-моему, тебе надо на Дорогу.
— Что?.. Наверно, да, надо! — с надеждой воскликнул Яшка. Он сразу понял, что речь идет не о простой дороге, а о Дороге.В этом слове было обещание счастливого выхода.
— Я тебя провожу. Только… — Юкки скользнул по Яшке глазами. — Ты что, так и пойдешь?
Лишь сейчас Яшка сообразил, что он без всякой одежды, и устыдился. Впрочем, не сильно. Юкки смотрел без насмешки, только озабоченно.
— Давай я тебе что-нибудь принесу…
— А, чепуха! — Поддавшись радостному импульсу вдохновения, рванул Яшка лопух, прижал его к бедрам и единым толчком энергополя сотворил на себе такие же, как у Юкки, зеленые трусики. Только они получились мятые и пыльные, как сам лопух. Но это был пустяк! Из второго лопуха — мягкого и белесого — вышла белая майка. Юкки не удивился. Спокойно одобрил:
— Хорошо у тебя получается.
— Если надо будет, я еще что-нибудь сделаю, — похвастался Яшка. — Вот хотя бы такую же курточку…
— В точности такую же не сделаешь, — возразил Юкки с грустинкой. — Это Ежики мне оставил, когда уходил на Кольцо…
Совесть опять царапнула Яшку. И снова кольнула его ревность. Но уже звенело в нем нетерпение:
— А где Дорога? Далеко?
Юкки чуть улыбнулся:
— Недалеко. Начало Дороги всегда рядом. А там уж как получится… — Он взял Яшку за руку очень теплыми пальцами, шагнул. Яшка послушно двинулся следом.
Скоро на пути оказался бурливый, скачущий по донным камням ручей. Через него было перекинуто могучее бревно с грубой корой. Юкки стал на него, потянул Яшку.
— Теперь закрой глаза. Обязательно.
— Свалюсь ведь!
— Держись за меня крепче, иди осторожней…
Яшка вцепился в локоть Юкки. Пошел, зажмурившись и нащупывая подошвами рубчатую кору. Ойкал тихонько от страха и от того, что снизу било влажным холодом и колючими брызгами…
Потом это разом кончилось, и ноги обдало пыльным теплом.
— Всё! — звонко сказал Юкки, и разнеслось рассыпчатое, как стеклянные пластинки, эхо.
Яшка распахнул глаза. Вымощенная серыми плитами дорога лежала среди волнистого песка. Но песка было немного — от дороги шагов по двадцать в обе стороны. А дальше начиналось темно-синее небо. Оно оказалось всюду: с боков, впереди и над головой. Маленькое белое Солнце висело высоко и грело песок и камни. И Яшкины плечи. Оно светило ярко, но вместе с ним светили и лучистые звезды. А слева, из-за песчаного края, медленно выползал розовый, громадный, в оспинах кратеров шар Луны.
Дорога с желтыми лентами обочин висела среди этого солнечно-звездного мира прямой полосой и терялась в бесконечно далекой точке. Это впереди. А сзади?
Яшка рывком оглянулся. Сзади было то же самое: небо и путь, убегающий вдаль. Ни ручья, ни деревьев. Ни Юкки…
Одиноко стало Яшке. Не по себе. Но все-таки он был Белый шарик и в глубине души помнил, что уйти отсюда и вернуться в привычный мир звездной пирамиды может в любой миг. А пока… Яшка поддернул трусики и зашагал по теплым камням.
Скоро Яшка привык к Дороге и перестал чувствовать одиночество. Тем более что время от времени он видел людей. Они возникали в сотне шагов, будто из воздуха, двигались навстречу Яшке и пропадали у него за спиной. Проехали два всадника на гнедых тонконогих жеребцах — смуглые, в белых плащах и тюрбанах, с крючконосыми строгими лицами. Поперек седел у них лежали длинные ружья. Яшка струхнул, но всадники приложили к груди коричневые ладони и поклонились на ходу. Яшка растерялся и тоже неловко поклонился… Прошла женщина в темном длинном платье с маленькой девочкой на руках. Девочка спала. Женщина молча и печально глянула на Яшку… Потом проскочил по другому краю дороги рыжий мальчик поменьше Яшки. Он был в матросском костюме и толстой проволокой с крючком гнал перед собой обруч от бочки. Обруч подскакивал, а на мальчишкиной сандалии хлопал отстегнутый ремешок. На Яшку этот конопатый даже не взглянул. Ну и подумаешь…
Оказалось, что и сама Дорога вовсе не однообразна. Каменные плиты порой сменялись отшлифованной гранитной брусчаткой или потрескавшимся асфальтом. Песок по сторонам тоже тянулся недолго. Скоро обочины зазеленели. В траве мелькали то пунцовые шарики клевера, то золотые звездочки осота, то высоко торчали розовые свечи иван-чая. А один раз было и так, что Яшка целых полчаса шел среди рослых цветущих подсолнухов.
