— Осторожнее! — закричал Тим, но было поздно. Она стремглав кинулась к нему, крепко обняла, смеясь. А он старался сохранить равновесие, чтобы оба они не упали. Боль скрежещуще заплясала в кости. — Осторожнее! Господи Иисусе. У меня в бедре кусок металла.
Она отскочила от него, будто ужаленная.
— Что случилось? — и увидела его лицо. Улыбка ее пропала. — Что случилось?
— Снаряд мортиры. Он разорвался как раз перед нами. Мы — с радиоаппаратурой — находились на верхушке башни охлаждения. Осколки разнесли радио на куски, а полицейского… э… да, его фамилия была Уингейт — тоже в клочки, а я, Эйлин, стоял как раз между ними. Как раз между ними. Но все, что досталось на мою долю — это горсть песка, выброшенного взрывом из мешка мне в лицо и осколок в бедре. У тебя все в порядке?
— О, конечно. И с тобой все в порядке, так ведь? Ты можешь ходить. Ты жив. Слава Богу, — и раньше, чем Тим успел прервать ее, Эйлин продолжала. — Тим, мы победили! Мы, должно быть, перебили половину людоедов, а те, кто уцелел, все еще удирают. Джордж Кристофер гнался за ними пятьдесят миль!
— Они никогда не полезут к нам снова, — хвастливо крикнул кто-то, и Тим понял, что вокруг него столпились. Мужчина, крикнувший это, выглядел странно. По виду похоже индеец. Он сунул Тиму бутылку:
— Последнее ирландское виски в мире.
— Хорошо бы поберечь его для кофе по-ирландски, — засмеялся кто-то, — но кофе больше не будет.
Бутылка была почти пуста. Тим не стал пить.
— В кузове раненые! — закричал он. — Нужны те, кто понесет носилки! — и повторил снова. — Кто понесет носилки. И сами носилки тоже нужны кстати. — Кое-кто из празднующих направились к больнице. Славно.
Эйлин нахмурилась — не столько горестно, сколько изумленно. Она все смотрела на Тима — чтобы до конца увериться, что он здесь. И что он жив.
— Мы знаем, что АЭС была атакована, — сказала она. — Но вы отбили нападение. Никто из наших не убит, не ранен…
— Это была первая атака, — сказал Тим. — Потом они напали снова. Сегодня днем.
— Сегодня днем? — недоверчиво переспросил индеец. — Но они же бегут. Мы их преследовали.
— Они уже не бегут, — сказал Тим. — Остановились.
Эйлин приблизила губы к его уху.
— Маурин захочет узнать, как дела у Джонни Бейкера?
— Он мертв.
Эйлин потрясенно смотрела на Тима.
Подошли люди с носилками. Раненые находились в кузове, — они были завернуты в одеяла — словно в коконы. Одним из них был Джек Росс. Мужчин, принесшие носилки, остановились в изумлении глядя на двух других: оба были чернокожими.
— Полицейские мэра Аллена, объяснил Тим. Он захотел было помочь нести носилки. Но все, что ему кое-как удалось — это «нести» самого себя. Да и то пришлось сперва взять палку, которую вместо костыля дал ему один из рыболовов Харри Джексона. Ковыляя, Тим вошел в больницу.
Леонилла Малик распорядилась доставить раненых в гостиную. Здесь было тепло, комната обогревалась. И стоял огромный письменный стол, используемый в качестве хирургического. Носилки поставили на пол, и Леонилла быстро и внимательно осмотрела Раненых. Сперва — Джек Росс. Леонилла приставила стетоскоп к его груди, нахмурилась, несколько передвинула стетоскоп. Подняла руку Джека и сильно надавила на ноготь большого пальца. Ноготь побелел и остался белым. Леонилла молча натянула одеяло на лицо Джека и подошла к следующим носилкам.
Полисмен был в сознании.
— Вы слышите меня? — спросила Малик.
— Да. Вы русская женщина — космонавт?
— Да. Сколько у вас ранений?
— Шесть. Шрапнель. Кишки как в огне горят.
Пока Леонилла прослушивала его пульс, Тим, ковыляя вышел из комнаты. Вслед за ним, крепко вцепившись в его руку — Эйлин.
— Ты ранен! Твое место здесь, — говорила Эйлин.
— Кровотечения нет. Мне нужно туда. Кто-то ведь должен сказать Джорджу о его зяте. И еще мне кое-что нужно сделать. Нам необходимы подкрепления. Как можно быстрее.
Поглядев в лицо Эйлин, Тим все понял. Никому здесь не захочется услышать такого рода известие. Люди сражались, победили, и никому не захочется узнать, что нужно снова сражаться.
— Врача на электростанции не было, — сказал Тим. — И никто не пожелал выковыривать из меня этот осколок.
— Немедленно возвращайся в операционную, — приказала Эйлин.
— Вернусь. Но сперва — полицейские. Они ранены более тяжело, чем я. На АЭС была санитарка, она залила мою рану сульфамидными препаратами и наложила стерильную марлевую повязку. Со мной пока что все в порядке. Мне нужно переговорить с Харди. — Было трудно заставить свои мысли не разбегаться. Бедро горело словно в огне, от боли в голове все путалось. Путь до здания городского совета был короток. Тим не мешал Эйлин поддерживать его, пока они шли. Черт, снова их окружили.
— Хамнер, что случилось? — спросил Стив Кокс, управляющий поместьем Джексона. — Не приставайте к нему, сейчас он нам все расскажет, — промычал еще кто-то. И кто-то третий спросил: — Хамнер, вы собираетесь выпить это?
Тим обнаружил, что в его руке еще зажата полупустая бутылка. Он сунул ее спросившему.
— Эй! — крикнул Стив Кокс. Отдайте бутылку ему обратно. Ну же, дружище, выпейте с нами, мы победили!
— Не могу. Мне нужно поговорить с сенатором. И Харди. Нам нужна помощь, — он ощутил, как при этих словах Эйлин вся замерла, напрягшись. Людям ненавистны плохие новости. — Следующие атаки нам не выдержать, — сказал Тим. — Наши потери слишком велики.
— Нет. Война закончилась, — прошептала Эйлин.
— Это ты считаешь, что она кончилась, — сказал тим.
— Все так считают, — на лице Эйлин появилось выражение невыносимого страдания. Это должно было размягчить сердце Тима Хамнера — но не размягчило. — Никому не хочется идти в бой снова, — сказала Эйлин.
— И не пойдем! — тонким пронзительным голосом выкрикнула Джоанна Макферсон. — Мы уже перебили этих сучьих детей, Тим! — она пододвинулась к нему, подставляя свое плечо ему подмышку, чтобы он мог опереться. — Их осталось слишком мало, чтобы опять воевать. Они разгромлены, и те, кто спаслись будут утверждать, что никогда и не слышали о Братстве. И это тоже у них не получится. Мы их всегда узнаем, — Джоанна сделалась кровожадной, потом она вдруг спросила: — С Марком все в порядке?
— У Марка все хорошо, — лишь теперь Тим начал осознавать, какую гору пытается он свернуть. Невыполнимая задача. Но ведь нужно же это сделать, должны же его понять. И Тим добавил: — Он более здоров, более счастлив и чище телом, чем любой из вас. На АЭС имеются действующие душевые с горячей водой и стиральные машины.
