— Как видите, он составил список 50000 активных генов из вашей, Мэре, дезоксирибонуклеиновой кислоты, и такое же количество из кислоты Понтера.
— Пятьдесят тысяч? — поразилась Мэре. — Я считала, что в человеческой ДНК только 35000 активных генов. Согласно нашим последним подсчётам.
Вессан на секунду задумалась.
— Ах, да, вы, наверное, не считаете… не знаю, как вы это зовёте. Своего рода экзонная дупликация. Я потом покажу вам, как это работает.
— Буду очень благодарна, — ответила Мэри, заинтригованная сверх всякой меры.
— Так вот, у прибора теперь есть список из 50000 аллелей для каждого из вас. Это значит, что кодонатор готов двигаться дальше и произвести то, что вам нужно: пару гамет с одинаковым количеством хромосом. Но…
— Да? — сказала Мэри.
— Ну, я вам рассказывала о том, для чего я создавала этот прибор: чтобы дать родителям возможность выбрать, какие аллели унаследует их ребёнок.
— Я думаю, нас устроит любая случайная комбинация. — Слова вырвались на свободу прежде, чем Мэри задумалась об их смысле; должно быть, поняла она, это заговорило её природное католическое отвращение к вмешательству в вещество самой жизни… хотя любое использование этой машины неизбежно является весьма тяжёлым случаем вмешательства.
Вессан нахмурилась.
— Если бы вы оба были барастами, я бы удовлетворилась таким ответом, однако, Мэре, как вы сами понимаете, будь вы барастами, вам не нужен бы был кодонатор для получения случайной комбинации вашего генетического материала. — Она покачала головой. — Но вы — не бараст. — Она посмотрела на предплечье Понтера. — Не думала, что когда-либо снова воспользуюсь этой штукой, но… компаньон Понтера!
— Здравый день, — отозвался мужской голос из внешнего динамика. — Меня зовут Хак.
— Хак, значит, — сказала Вессан. — Я уверена, что после установления контакта с народом Мэре проводились исследования различий дезоксирибонуклеиновых кислот барастов и глексенов.
— Это так, — подтвердил Хак. — Это была весьма горячая тема.
— Результаты этих исследований доступны в глобальной информационной сети?
— Конечно.
— Отлично, — сказала Вессан. — В процессе нам понадобится наводить справки. — Она подняла голову и перевела взгляд с Мэри на Понтера, потом обратно на Мэри. — Я не советую вам произвольно слеплять ваши дезоксирибонуклеиновые кислоты. Речь идёт о комбинировании генов разных биологических видов. Да, конечно, — она сделала жест в сторону экрана кодонатора, — теперь уже очевидно, что геномы барастов и глексенов практически идентичны, но мы должны изучить все расхождения и принять взвешенное решение о том, какой вариант оставить в каждом случае. — Она ткнула пальцем в направлении Мэри. — Такие вот крошечные носы характерны для вашего вида?
Мэри кивнула.
— Вот видите? Будет глупо закодировать крошечный глексенский нос и огромную обонятельную луковицу барастов. Признаки должы выбираться так, чтобы они усиливали друг друга или хотя бы друг другу не мешали.
Мэри кивнула.
— Да, конечно, вы правы. — У неё в животе заплясали бабочки, но она пыталась говорить непринуждённо. — Так что у нас в меню?
— Хак? — сказала Вессан.
— Генетические различия между…
— Погоди! — сказала Вессан. — Я ещё ничего не спросила.
Понтер улыбнулся.
— Хак — очень умный компаньон, — сказал он. — Вы знаете Кобаста Ганта?
— Исследователь искусственного интеллекта? — уточнила Вессан. — Я знаю о нём.
— Так вот, — сказал Понтер, — где-то десять месяцев назад он сделал моему компаньону апгрейд. Понятное дело, не вы одна пытались улучшить жизнь барастов. Кобаст хочет, чтобы всё поколение 149 носило компаньоны, обладающие интеллектом.
— Ну, будем надеяться, что они не запретят работу Ганта, как запретили мою — хотя, если всё же запретят, у меня, может, появится сосед. В любом случае, я собиралась попросить Хака дать нам обзор отличий глексенского генома от барастовского.
— Именно это я вам и собирался рассказать, — сказал Хак немного обиженным тоном. — Как вы уже отметили, в геноме глексенов и барастов около 50000 генов. Однако 98,7 % их имеют аллели, встречающиеся в обеих популяциях; лишь 462 гена имеют варианты, встречающиеся только у барастов, но отсутствующие у глексенов, или наоборот.
— Здорово, — сказала Вессан и посмотрела на Мэри. — Всё остальное вы можете оставить на волю случая, если хотите, но я считаю, что на эти 462 гена мы должны посмотреть очень внимательно и сделать выбор очень аккуратно.
Мэри посмотрела на Понтера; тот не возражал.
— Хорошо, — сказала она.
— Итак, прежде чем мы начнём, мы должны ответить на два вопроса. С помощью кодонатора вы получите диплоидный набор хромосом с комбинацией ваших дезоксерибонуклеиновых кислот. Мы собираемся произвести двадцать три пары хромосом или двадцать четыре? Иными словами, вы хотите, чтобы ваш ребёнок был барастом или глексеном?
— Ой, — сказала Мэри. — Хороший вопрос. В своём мире я как раз занималась поиском надёжного способа определения видовой принадлежности для целей иммиграционного контроля. И, похоже, метод проверки числа хромосом примут в качестве официального.
— Ваш ребёнок может быть гибридом во многих других отношениях, — сказала Вессан. — Но здесь возможно либо то, либо другое.
— Э-э… Понтер?
— Мэре, среди нас двоих генетик — ты. Я так думаю, что вопрос о числе хромосом тебе, так сказать, ближе и роднее.
— У тебя нет собственных предпочтений?
— На эмоциональном уровне нет. Я, однако, подозреваю, что с правовой точки зрения нашему ребёнку было бы удобнее быть глексеном.
— То есть?
— У нас тут единое мировое правительство — Верховный Серый совет. У вас же — 191 государство, входящее в Организацию Объединённых Наций, плюс ещё сколько-то, не являющихся членами, и проблемы могут возникнуть при въезде в каждое из них.
Мэри кивнула.
— Я думаю, что проще будет убедить одно мировое правительство в том, что существо с двадцатью тремя хромосомами должно иметь возможность жить и работать в моём мире, где только пожелает, чем убедить ваши две сотни правительств, что существу с двадцатью четырьмя парами хромосом нужно дать такую же возможность в вашем мире.
Мэри посмотрела на Вессан.
— Мы ведь не собираемся прямо сейчас производить ДНК нашего будущего ребёнка?
— Нет, разумеется, нет. Я полагаю, это будет сделано в вашем мире, когда вы будете готовы забеременеть. Я лишь обрисовываю для вас проблемы, которые вам нужно будет решить.
