Теперь он прозвучал немного яснее и намного ближе.
— Да, — сказал Чак и удивился, что, в конце концов, что–то смог произнести.
— Чак, это Пит. Ты в порядке?
— Да. Все хорошо.
Чак открыл глаза, и в них ударил солнечный свет. Он быстро зажмурился, удивленный тем, что в ноздри проникли сочные запахи растительности.
Через какое–то время он вновь осторожно открыл глаза и увидел, что лежит на земле, а кругом растут папоротники.
— Дениз? — спросил он, пытаясь подняться на локте.
— С ней все в порядке, — сказал Пит. — Потребовалось искусственное дыхание, но теперь с ней все в порядке.
Чак боялся задать следующий вопрос, но все же пришлось.
— Артур… Он… как?..
И услышал в ответ громкий смех, эхом отозвавшийся в ушах, а потом низкий голос Артура:
— Ну, Чак, потребуется нечто большее, чем жалкая рыбешка, чтобы прикончить меня.
Чак не стал говорить Артуру, что ихтиозавр — рептилия, а не рыба. Вместо этого он сжал ему руку и улыбнулся.
— Спасибо, Артур, — поблагодарил он. — Спасибо. А… остальные?..
— Целехоньки. Это только я наслаждался купанием.
— Как я понимаю, мы переплыли озеро, — Чак сел и осмотрелся. И увидел вдалеке две белые скалы, устремленные в небо.
— Да, мы переплыли озеро, — подтвердил Пит. — Как только мы избавились от ихтио–как–там–дальше, то остальное было легко.
Чак снова взглянул на белые скалы.
— Вот наша цель, — показал он и сделал паузу. — Как вы думаете, мы доберемся туда вовремя?
— А почему бы и нет? — спросил Артур. — Переправой через озеро мы выиграли два дня. За это время можно много успеть пройти…
— Доберемся, — прервал его Пит. — Но сперва я приготовлю вам горячий обед.
— А может, нам пора идти…
— Не раньше, чем вы с Дениз поедите, — твердо сказал Пит.
Чак заметил, что у повара винтовка все еще за спиной, и подумал, почему он прежде сомневался в лояльности Пита. Он сел, подтянул колени к груди и стал смотреть, как Пит разводит костер. Рядом Мастерсон оживленно беседовал с учеными. Гардель стоял один поодаль, равнодушно дымя сигаретой. Тут же Чак заметил Дениз, спокойно лежавшую на одеяле посреди лагеря. Он встал и покачнулся, обнаружив, что его ноги не так сильны, как прежде, потом направился к девушке.
— Привет, — спросил он. — И как вам утреннее купание?
— Просто восхитительно, — ответила Дениз. — Купание, как ничто другое, пробуждает аппетит.
— Да, мой брат всегда так говорил… — Чак резко замолчал, не зная, как закончить предложение. Кроме того, он не мог вспомнить, что обычно говорил Оуэн. Что–то о купании, конечно, но что именно? Что?
— Чак, вы хорошо себя чувствуете?
Он улыбнулся Дениз.
— Да–да, все в порядке. Я слышал, что вас вернули от самого входа в Рай?
— Наверное, виновата вода, которой я нахлебалась, — засмеялась Дениз. — Видите ли, по утрам я предпочитаю апельсиновый сок.
— Конечно, — кивнул Чак. — Я полностью разделяю ваше мнение.
Они оба громко рассмеялись и тут же замолчали, услышав, как хрипловатый, немелодичный голос громко затянул:
Мне бронтозавры на рагу,
А эти ихтио — вуху
Вполне годятся в лучшем виде,
Пожаловаться не могу.
— О, нет! — простонал Чак. — Он уже сочиняет собственные куплеты.
Ведь повар в Юрском — тот же повар,
А повар — это я.
Раз, два, три, четыре, пять,
Пора обедать начинать.
И Чак подхватил последнюю строчку:
— Пора обедать начинать.
После того как Чак с Дениз поели, все собрались и двинулись к белым скалам. Доктор Думар бежал впереди, как нетерпеливый коккер–спаниель, собирая, где только можно, камешки и держа геологический молоток в одной руке, а собранное по пути — в другой.
Доктор Перри, наоборот, держался возле Чака, рассказывая о различной флоре и фауне Юрского периода. А потом шелест крыльев над головами объявил о том, что у них гость, и Чак задрал голову, ожидая увидеть птерозавра. Но он был удивлен, когда вместо него увидел самое неуклюжее существо, какое когда–либо встречал.
У этого животного были отличительные признаки птицы: клюв, оперенные крылья и способность летать. Но на этом сходство кончалось, потому что у него также имелся длинный хвост, а из клюва торчали острые зубы рептилии.
— А это, друг мой, — указал доктор Перри, — одна из первых птиц. Зовут ее археоптерикс из рода macrura.
Чак покачал головой.
— Не очень–то она походит на птицу. Скорее уж выглядит, как… белка–летяга, что ли?
— Нет, — сказал доктор Перри. — Большинство зоологов согласно, что археоптерикс является первой птицей. У него птичьи ноги и череп, оперенные крылья и хвост, хотя зубы, как у рептилии. Он, конечно, еще далек от современных птиц, но все же он птица.
Чак снова посмотрел на летающее существо.
— Но его хвост…
— Фактически, — не дал ему договорить доктор Перри, — хвост, вероятно, самая интересная его особенность. У современных птиц хвост рудиментарен, заканчивается у самого копчика и снабжен длинными перьями, улучшающими их полетные характеристики. Но взгляните на этот экземпляр. — Он указал пальцем на археоптерикса, как раз совершающего неуклюжий, колеблющийся полет.
— Его хвост состоит из многих позвонков; если быть точным, у него двадцать один сустав.
— И что это значит? — поинтересовался Чак.
— Существенно в этом то, что хвост археоптерикса отличается от хвостов современных птиц точно так же, как плавники самых древних рыб отличаются от плавников современных.
— А как переводится слово «археоптерикс»? — спросил Чак.
— Это означает «исконно крылатое существо».
— A macrura?
— Просто «длиннохвостые».
— Длиннохвостое, исконно крылатое существо, — повторил Чак.
— Выходит, таково его полное имя. Но проще говорить «археоптерикс».
— Да, верно, — улыбнулся доктор Перри, помолчал и продолжил: — Некоторые зоологи считают, что признаки рептилий в нем доминируют, и нужно называть эту птичку все же еще рептилией, а не птицей. Но все же одно бесспорно.
— И что именно?
— Птицы произошли от рептилий.
— Гм…
— Но не обязательно от птерозавров или других летающих ящеров.
— Понятно, — кивнул Чак.
— Вы должны простить мне столь длинное пояснение, — вновь улыбнулся доктор Перри. — Меня иногда заносит, и я забываю, что не читаю лекцию перед аудиторией.
— Я, в общем–то, не возражаю, — честно признался Чак.
— Вы слишком терпимы. Вероятно, вам и так все это известно, ведь вы же гид.
— А? Что?
— Ну, да. Вы же гид экспедиции, не так ли?
— Мой брат… — начал было Чак, но тут же замолчал.
Не было смысла даже пытаться все объяснить. Какой смысл рассказывать ему, что экспедицию вел Ной, пока не погиб, когда за ними гнались бронтозавры. Ной уже ничего не значил ни для кого, кроме Чака. Ной…
Чака внезапно словно огрели дубиной. Ной?
— Что–то не так? — спросил доктор Перри.
— Нет–нет, ничего, — покачал головой Чак. — Все в порядке.
И все же… Ной? Что–то было не так в этом имени. Ну, да, конечно. Его звали не Ной! Его звали… звали…
Грудь Чака стиснула внезапная паника.
Как звали его брата?
Не Ной, конечно. Что–то похожее, но не Ной. Что–то вроде Аарона… Оррина… Нет–нет, не то. Но что именно? Боль, словно от удара плетью, прошла по его телу — боль от усилий, с которыми он пытался заставить себя вспомнить…
— Вы действительно уверены, что с вами все в порядке? — настаивал доктор Перри. — То время, что вы провели в воде…
— Все хорошо, — резко сказал Чак, прикусил язык и повторил: — Простите, доктор Перри, я только… я…
— Вероятно, вы сейчас чувствуете слабость, но со временем…
— Оуэн! — вдруг выкрикнул Чак, испытывая нахлынувшее на него громадное облегчение. — Оуэн!
