настоящих мало. Интересно, что станет с Горевым? Надо будет навестить его через пару недель.
— Думаю, он так и останется патриархом, — предположил Матвей. — Если не мировой религии, то хотя бы локального культа. Его мемы чрезвычайно живучи, раз смогли распространиться так широко. У мемов же как у генов — жёсткая конкуренция, выживают только совместимые с актуальным мемофоном. Горев нашёл такую нишу и очень удачно в неё вписался.
Матвей и Костя не скрывали своей радости — проблема должна была разрешиться самым благоприятным образом, лучшего нельзя было и пожелать. Борис прекрасно понимал это, но не мог смеяться вместе с друзьями — в горле застрял колючий сухой комок. Неужели всё было напрасно? Весь ад, через который пришлось пройти Оле, полостная операция со всеми её рисками и последствиями. А всего-то и надо было — немного подождать. Оля вернулась бы с той стороны после лёгкого насморка, живая и здоровая. Знать бы заранее…
У дверей медотсека Борис внезапно остановился.
— Матвей, а нас за это не прикроют? Мы ведь сорвали планы очень серьёзных людей. Возможно даже планы мировой элиты.
— Мы-то тут при чём? — ответил Матвей. — Мы ничего не делали. Вирус нашли в Боровом, а он возьми и мутируй. Понятное дело, всяка тварь хочет размножаться. Мы только наблюдали за процессом.
— И Давиду сказать, что он ничего не сделал? — спросил Костя. — Так прямо и передать?
— Так прямо и передай, — подтвердил Матвей. — Он мужик умный — поймёт, что так будет лучше.
Костя отошёл, не скрывая разочарования. Видимо, он уже грезил публикациями, рейтингами и чем там ещё грезят молодые практиканты. Борис и Матвей прошли дальше и через минуту оказались у дверей Олиного бокса. Девушка полусидела в кровати, рассматривая снимок УЗИ. Ещё несколько похожих снимков лежали на прикроватной тумбочке.
Борис бросился к Оле, Матвей деликатно присел в стороне. Полюбовавшись фотографиями, Борис рассказал девушке о заразной вакцине. Оля слушала его не перебивая. Закончив рассказ, Борис придвинулся ближе и сжал в руках её ладонь.
— Мы готовы начать в любой момент. Но я хотел спросить… Ты, возможно, единственный человек, который побывал на той стороне и вернулся обратно. Скажи, мы всё делаем правильно?
Оля улыбнулась и накрыла его руку своей ладонью.
— Знаешь, в конце мая я видела в городе девушку. Её футболка была вся покрыта надписями на разных языках, даже в разных алфавитах. Самая большая была на спине, между лопаток. Там было написано «ЗЛО1». Я смотрела и никак не могла понять, почему такая юная барышня выбрала зло, да ещё первым номером. А потом восприятие сместилось, и я поняла, что это просто перевёрнутое «LOVE». Барышня выбрала любовь, как и полагалось ей по возрасту. Но фокус вот в чём. После этого смещения я уже не могла развидеть LOVE. Как ни старалась, я не могла больше увидеть в надписи ЗЛО1; она и близко не была похожа. Это не куб Нукера, где восприятия равнозначны; восприятие кажимости в корне отлично от восприятия реальности. Кажимость может показаться реальностью, но как только увидишь реальность, никаких сомнений не остаётся. Как со сном — сон может показаться бодрствованием, но как только проснёшься, все сомнения исчезают.
— Я, кажется, тебя понял, — кивнул Борис.
— Тут всё просто, — сказала Оля. — Пацифик создаёт кажимость, а вы вернёте людям реальность. Поэтому у меня только один вопрос — когда начнёте?
— Считай, что уже начали, — ответил Матвей, — в субботу устроим в институте корпоратив, пригласим всех сотрудников, даже тех, кто на больничном.
— Пригласим всех со вторыми половинками, — добавил Борис. — Придёшь?
Оля не успела ответить. В дверях показалась голова Варвары Петровны.
— Мужчины, вы охренели?! У Ольги постельный режим. Даже не думайте!
Все сделали серьёзные лица, и голова скрылась.
— Корпоратив по случаю завершения проекта? — спросила Оля.
— Какого проекта? — округлил глаза Борис. — Не было же никакого проекта! Правда, Матвей?
— Не было, — подтвердил Матвей, — Была спонтанная мутация вируса. Мы не имеем к ней никакого отношения.
— Понятно, — улыбнулась Оля.
И шёпотом спросила:
— Принесёшь мне бандаж? Не хочу пропустить такое событие.
37
Денег на корпоратив не пожалели, и слухи о масштабах торжества поползли по институту за два дня до события. Кто-то распечатал листок с перечнем заказанных элитных напитков и эксклюзивных закусок; его передавали из рук в руки, восхищаясь щедростью руководства. В результате все отнеслись к празднику очень серьёзно и разоделись как на Новый год. Дамы потели в вечерних платьях, мужчины потели в строгих костюмах.
Оля пришла в лёгком летнем платье, провокационно коротком. Мужчины постоянно косились на неё, дамы недовольно хмурились. Борис тоже хмурился, но благоразумно молчал — в этом платье Оля пришла в институт в день заражения; другой одежды здесь у неё не было.
Веселье между тем перешло к финальной фазе. Мужчины давно сняли пиджаки и засучили рукава; они кучковались у раскрытых окон и бурно обсуждали что-то, размахивая руками. Дамы обмахивались салфетками, изредка промокая ими уголок носа. Колыванов лез целоваться ко всем подряд, не зная, что уже заражён и вместе с пацификом распространяет и его убийцу.
Дело было сделано. Матвей отодвинул пустую стопку и предложил выйти на террасу. В воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада, после душной атмосферы зала это было облегчением. Здесь хотелось дышать полной грудью. Оля встала между мужчинами и взяла обоих под руки.
— Мальчики, вы, конечно, очень крутые, вы спасли мир и всё такое. Но вы ведь не стояли на страже. Вы обнаружили пацифика случайно; если бы Марина не прислала своё видео, вы бы и не подумали копать в ту сторону. А что если он не один такой? Что если прямо сейчас нашим сознанием управляет ещё какой-нибудь паразит? Пацифика же хотели объявить симбионтом и дать ему ярлык на правление; но кто сказал, что это был единственный опыт?
— И мы ведь в этом случае даже ничего не почувствуем, — сказал Борис.
— Конечно, — согласился Матвей, — если кто-то изменит настройки в наших мозгах, мы в принципе не сможем это обнаружить. Ведь все наши мысли и чувства будут восприниматься нами как свои, подлинные. Это проблема Мюнхгаузена, пытающегося вытащить себя из болота за косицу.
— Ты прав, не сможем, — сказал Борис, — разве что по косвенным признакам.
— Например?
— Если кто-то действовал целенаправленно, то он должен был озаботиться и проблемой маскировки. Чтоб никто не догадался. Например, заказать какому-нибудь писателю книгу с совершенно безумными идеями — от коллективного разума одноклеточных паразитов до биорасы, создающей себе биороботов из подручных материалов — от муравья до человека. А ещё лучше — книгу про
