— это теплый щенок». Другая не менее знаменитая ее вариация — название битловской песни «Happiness Is a Warm Gun» «Счастье — это теплый ствол», 1968); Джон Леннон написал ее, увидев эти слова на обложке оружейного журнала.
Радугогенераторы потухли. Станционный оркестр ушел. Освободившись от груза кадетов, корабль ФКС «Адастра» беззвучно парил на фоне звезд. У информационных табло с первым назначением никого не осталось: все перешли в зону отдыха станции. Теперь оттуда долетал несмолкающий гул: сквозь щебет девиц, кудахтанье теток и матерей, блеяние отцов и дядюшек прорывались неуверенные баритоны 99-го класса Академии космического комсостава.
Внизу, где службы Центральной базы работали в обычном режиме, перед стойкой с надписью «Личный состав» напряженно склонился одинокий молодой человек в белой парадной форме:
— Вы уверены, что нет никакой ошибки?
— Нет, все порядке, лейтенант Квент. — Девушка, вбивавшая данные в его карточки, улыбнулась. — Старший помощник, ПК «Этель П. Розенкранц», причал восемьдесят два, отправление — семнадцать тридцать, то есть через три часа. И вам нужно пройти иммунизацию.
Лейтенант Квент открыл рот, закрыл, громко задышал. Взял карточки.
— Спасибо.
Когда он отошел прочь, к стойке подбежал кругленький человечек с нагрудным удостоверением «Галактических новостей»:
— Золотце, этот малый — сын адмирала Квента. Куда его назначили?
— Я не должна бы вам говорить. На пэкашку.
— Что? Не может быть!
Она кивнула, весело сверкнув глазами.
— Милая, я упомяну тебя в своем завещании! — И он бегом затрусил прочь.
В медкабинете Квент запротестовал:
— Но я уже двадцать раз сделал все положенные прививки!
Военврач смотрел на экран, где сообщалось, помимо прочего, что Квент терранормальный гомосапиенс, пол мужской, рост 1,92, кожа европеоид-смугл, цвет волос шат., глаза кар., особые приметы отсутствует. Квадратный подбородок и сросшиеся брови досье не упоминало.
— Какой ваш корабль? А, «Розенкранц». Снимите рубашку.
— От чего вы меня собрались колоть?
— Две грибковые сыворотки, один кошачий мутант, базовые аллергены, — ответил врач, ломая ампулы.
— Кошачий что?
— Другую руку, пожалуйста. Свой экипаж уже видели?
— Я получил это поганое назначение двадцать минут назад.
— А. Значит, увидите. Согните руку. Может немного распухнуть.
— Так что там с моим экипажем? — мрачно вопросил Квент.
Военврач сломал еще ампулу и покосился на экран:
— Вы ведь сын адмирала Ратборна Уайтинга Квента?
— Как это связано с моим назначением на вшивый пэка?
— Кто знает, лейтенант? От политики не спрятаться. Вы, небось, рассчитывали на что-нибудь вроде «Сириуса»?
— Выпускников со средним баллом куда ниже моего распределили на «Сириус», — сухо ответил Квент.
— Дважды сожмите и разожмите кулак. Разожмите, я сказал. А вы разделяете… э… чувства вашего отца касательно интеграции в Федеральных космических силах?
Квент замер:
— Какое…
— Лейтенант, вы пробыли в космосе год. Наверняка вы слышали про пангалактический договор о равноправии? Так вот, первый этап его внедрения — пилотная программа интеграции на пэка. Трем из ваших будущих коллег вчера ввели панчеловеческую сыворотку.
Квент издал нечленораздельный звук.
— Можете одеваться. — Военврач откинулся на спинку стула. — Если вы разделяете отцовские предрассудки, вам будет нелегко.
Квент взял рубашку.
— Предрассудок ли считать, что каждый должен держаться своего…
— «Хотите ли вы, чтобы жизнь вашего сына зависела от осьминога»? — ехидно процитировал военврач.
— Ну ладно, здесь он перегнул. Я ему это говорил. — Квент втиснулся в форменную рубашку. — У меня предрассудков нет. Да у меня даже есть друзья…
— Ясно, — ответил врач.
— Я рад такой возможности, — сказал Квент, направляясь к двери. — Что?
— Ваша фуражка.
— Ой, спасибо.
— Кстати, — крикнул ему в спину врач, — за вами наверняка охотятся «Галактические новости».
Квент остановился на полушаге и вскинул голову, словно испуганный лось. К нему трусил кругленький человечек. Квент стиснул зубы, свернул в боковой коридор, быстро прошел через зону «только для персонала», вбежал в грузовое депо и сунул карточку ошалевшему сторожу:
— Мой рундучок, быстро.
С рундучком в охапке он нырнул в грузопровод, не слушая несущиеся вдогонку сердитые вопли, спустился до выхода к периферийным докам и оказался на просторной сервисной площадке «Адастры», с которой сошел два часа назад.
— Вернулись на борт, лейтенант? — ухмыльнулся охранник у входной камеры.
Квент что-то буркнул и двинулся по периметру станции, таща свой рундук. Он миновал безупречные причалы «Южного Креста», «Энтерпрайза», «Сириуса», сверкающие курьерские эллинги, преодолел сектора, через которые тянулись гибкие поводки грузовых звездолетов и мелких суденышек, кабели и провода. В одном из этих секторов Квент споткнулся, чуть не упал на передвижной ленточный транспортер и поневоле выслушал, что думает о нем оператор. Наконец он оказался перед входной камерой, над которой кто-то нацарапал мелом: «ПК РОЗЕЦ». Это была узкая грязная труба. Поблизости никого не наблюдалось.
Квент поставил рундучок и прошел по трубе, стараясь не запачкать белую форму о засаленную «гармошку». Труба вывела к открытому люку. Сразу за люком была тесная кают-компания, где всюду валялись «груши» из-под напитков и пакеты.
Квент кашлянул. Никакого ответа.
Он позвал.
Из перехода напротив донесся недоуменный возглас, затем оттуда выдвинулся массивный зад в шортах и сером косматом полушубке. Обладатель полушубка неуклюже развернулся. На Квента смотрела медвежья морда: нос-черносливина между двумя щетинистыми щеками.
— Фи кто? — вопросил урсиноид на плохом галактическом.
— Лейтенант Квент, старший помощник, прибыл на борт.
— Карош, — пророкотал урсиноид, смерил Квента блестящими глазами-бусинками и почесал мех на животе. Квент ошибся: это был не полушубок.
— Фи холодиль для склад знай, вернт?
— Холодильник?
— Идем. Мошет, фи чего понимай.
Квент прошел за ним через узкий коридор и спустился по темной лестнице. Над открытым люком горел свет. Урсиноид показал на клубок труб, с которых капала вода.
— Это для чего? — спросил Квент.
— Делай холод, — прорычал урсиноид. — Новий модель. Ни долшен так мокрить, вернт?
— Я хотел спросить, что он охлаждает?
— Мурафьеф. Приступайте. Мошет, фи лутше справляй.
Он сунул Квенту мятую брошюру и протиснулся мимо него к лестнице, оставив по себе отчетливый запах мокрой медвежьей шубы.
Брошюра была озаглавлена: «Система термоконтроля для личного состава, артикул Х5 серия Д, мод., одоб. пдг.» Квент заглянул в люк. За трубами смутно угадывались шестиугольные соты, в каждой лежал темный кокон размером с кокосовый орех. Слышалось слабое пощелкивание. Квент начал изучать панель управления рядом с люком. Она не
