Ознакомительная версия.
– Нет, погоди, – остановил он Джессику. – Я так возбужден, что не смогу надеть презерватив.
Она замерла, потому что его слова заронили неожиданную безумную мысль.
– Надо ли?
– Надо. Несмотря на то, что я хочу войти в тебя без преграды, почувствовать кожей твою кожу, излить в тебя свое семя.
Его слова возбудили Джессику. Возможно, он к этому и стремился. Лукас виртуозно владел техникой соблазнения – это немного напоминало ей теннис. Даже если ей почудилось в его словах что-то глубоко личное, интимное, Лукас ни при чем. Речь шла только о ее тайных надеждах. Она не должна себя обманывать.
Однако Джессике было все труднее сохранять здравый рассудок, когда Лукас целовал ее с чувством, похожим на нежность, или, подняв как пушинку, усадил верхом, сопровождая ее скользящие движения невнятным потоком греческих слов, похожих на признания в любви. Против ожиданий, он не стал включать свет, вероятно чтобы не смущать ее, и, окутанная темнотой, Джессика перестала наконец сдерживать себя. Запустив пальцы в его густые волосы, она шептала, как он прекрасен. Лукас мгновенно вздрогнул всем телом, подозревая притворство, но она растопила сомнения, безоглядно отдавшись страсти.
– Джесс, – пробормотал он потрясенно. Никогда раньше он не произносил ее имя с таким трепетом.
В этот момент она потеряла способность реагировать на окружающее: ее подхватила стремительная волна оргазма. Джессика успела пожалеть только об одном: зачем он надел презерватив.
Медленно перебирая фотографии, Гейб Стил бормотал:
– Удивительно. Это самое невероятное перевоплощение, которое я видел. Золушка просто меркнет по сравнению с ней.
Лукас смотрел на прототипы рекламных постеров, разложенных на столе главы рекламного агентства, и не узнавал Джессику Картрайт. Кто бы мог подумать, что она может так выглядеть? Он недоверчиво покачал головой. Лукас не присутствовал на съемках во второй день, но съемочная группа доложила, что они довольны результатами. Неужели это та же Джесс, которая всегда придерживалась спортивного стиля, носила одежду неброских тонов и зачесывала волосы в конский хвостик? Он же видел, как в начале сессии она неловко балансировала в гондоле и выглядела как маленькая девочка, наряженная в мамино платье.
У Лукаса перехватило горло.
На черно-белых фотографиях единственными цветовыми пятнами были накрашенные губы Джессики и фирменная розовая лента «Лулу», вьющаяся возле ее ног. На фоне романтической панорамы знаменитого города она стояла запрокинув голову и глядя прямо в объектив камеры. В глубоком декольте вечернего платья на бледной коже Джессики, как осколки льда, сверкали бриллианты. Легкий бриз распушил ее волосы, и светлые пряди взметнулись у подбородка. Темная тушь подчеркивала затуманенный взгляд прекрасных глаз.
Однако поражала не столько ее красота или аура хрупкого изящества, не прозрачные, отражавшие свет глаза. Джессика олицетворяла чувственность – вот в чем дело! Страсть сквозила в каждом движении, в каждом жесте. Припухшие губы, тонкая рука, подчеркивающая эротичный изгиб тела, возбуждали сексуальные фантазии каждого мужчины. Девочка-подросток стала женщиной.
– Что с ней случилось? – прищурил глаза Гейб, внимательно поглядев на Лукаса.
Тот не ответил. Сказав правду, он выглядел бы хвастливым самцом. Как бы это прозвучало? «Она похожа на женщину, которую только что хорошенько оттрахали. Я знаю это совершенно точно, потому что я и был тем, кто, собственно, трахал ее».
Впрочем, Лукас и сам пережил шок: он не предполагал, что секс может быть таким волшебным. Лукас был готов к тому, что после ночи с Джессикой Картрайт успокоится, сделав вывод, что есть женщины гораздо более опытные в любви. Он ведь убеждал себя, что в воспоминаниях сильно романтизировал их отношения. Как глубоко он ошибался! Секс с Джессикой каждый раз превосходил все ожидания. Лукас словно коснулся звезд. В городе он ловил себя на том, что плохо соображает и пребывает в постоянном сексуальном возбуждении.
Вероятно, по этой причине он уговорил Джессику остаться в Венеции еще на одну ночь и на следующую, а потом и на третью? Он планировал вернуться в Англию на следующий день после возвращения Марко родителям, но что-то остановило его. Лукас предполагал, что секс. Однако были и другие обстоятельства, заставившие изменить планы: он был почти уверен – их отношения не выдержат испытание суровой реальностью. Короткая любовная связь в Венеции казалась естественной в романтической атмосфере старинного города. Жизнь в Англии неминуемо должна была разлучить их.
Гейб все еще ждал ответа на свой вопрос.
– Думаю, она вдруг повзрослела, – предположил Лукас.
– Нельзя упускать возможность использовать это для развития рекламной кампании, – оживился Гейб. – Мы покажем миру…
Лукас рассеянно кивнул. Он рассматривал фотографию Джессики в черно-белом платье, по щиколотку стоящей в воде на площади Святого Марка. Камера поймала момент, когда Джессика смотрела вверх – на птицу? – и смеялась. Вроде бы взрослая женщина, она выглядела так, словно ей снова восемнадцать. У Лукаса защемило сердце.
– Как? – спросил он с сомнением.
– Для начала устроим коктейль для журналистов в ресторане в понедельник, куда, как почетного гостя, пригласим Джессику в ее новом качестве.
– Не слишком ли мало времени для оповещения прессы? – нахмурился Лукас.
– Понедельник всех устроит, особенно если на приглашении будет стоять твое имя, – уверил Гейб. – Ты удивишься, как много людей согласятся изменить график встреч ради известной персоны. Патти выберет для Джессики подходящий туалет: модное платье и роскошные драгоценности из твоей коллекции. Только не бриллианты, а что-нибудь другое.
– Сапфиры, – подумав, предложил Лукас. Он представил, как темно-синие камни подчеркнут аквамариновый блеск глаз Джессики, и его охватило вожделение. – На ней будут мои сапфиры.
Джессика смотрела на свое отражение в зеркале. На сей раз на ней было синее платье, а сияние драгоценностей напоминало звездное небо. Она подняла руку к волосам, тронув пальцами заколку, переливающуюся сапфирами и бриллиантами.
Шаги за спиной отвлекли ее. Сердце неровно забилось, когда в зеркале рядом с ней возникла фигура Лукаса. Она закрыла глаза и вздрогнула в ответ на нежный поцелуй в обнаженное плечо.
– Ты великолепна.
– Правда?
– Сама знаешь и без моих слов, Джесс.
Вот тут он ошибался: ей нужно было его подтверждение. Она смотрела на склоненную темную голову и думала, что до сих пор кажется себе наряженной куклой. Джессика чувствовала себя очень неуверенно, особенно с тех пор, как они вернулись в Лондон и Лукас убедил ее остаться в городе. Он утверждал, что глупо не воспользоваться его номером люкс в гостинице, где они могут по-прежнему наслаждаться друг другом. Лукас говорил это, лаская ее обнаженную грудь, и Джессика не нашла сил отказать ему. По правде говоря, она не отказывала ему ни в чем, когда он занимался с ней сексом, что он делал почти все время.
Ознакомительная версия.
